190.шиваетъ и отвѣчаетъ, утверждаетъ и отрицаетъ. И тогда, какъ ею что нибудь опредѣлено, выходъ изъ недоумѣнія скорѣе или медленнѣе сдѣланъ, тожественное высказано и сомнѣнія больше нѣтъ, — мы приписываемъ ей мнѣніе. Поэтому мнить у меня называется говорить, мнѣніемъ же я почитаю высказанное слово, — высказанное однакожъ не другому кому и не голосомъ, а молча, себѣ самому. А ты что думаешь?
Теэт. И я то же.
Сокр. Стало быть, кто одно мнитъ другимъ, тотъ говоритъ также, какъ видно, самому себѣ, что одно есть другое,
B.Теэт. Какъ же.
Сокр. Припомни же, говорилъ ли ты когда нибудь самому себѣ, что прекрасное всего болѣе есть безобразное, либо, несправедливое — справедливое, или, — и это главное, — смотри, принимался ли ты когда нибудь увѣрять себя, что одно всего болѣе есть другое? Не совершенно ли напротивъ, ты даже и во снѣ никогда не осмѣливался сказать себѣ, что нечетъ непремѣнно есть четъ, либо что̀ иное такое же?
Теэт. Ты правду говоришь.
C.Сокр. Думаешь ли, что кто нибудь здоровый, а не сумасшедшій, дерзнетъ серьезно говорить самъ съ собою и увѣрять себя, что быкъ необходимо есть лошадь, или два — одно?
Теэт. Клянусь Зевсомъ, нѣтъ.
Сокр. И такъ, если говорить съ самимъ собою значитъ мнить, то, говоря и мня оба-то представленія и касаясь душою того и другаго, никто не могъ бы ни говорить, ни мнить, что одно есть другое. Посему и тебѣ надобно оставить рѣчь о другомъ. Вѣдь я полагаю это самое такъ: никто не мнитъ, D.что постыдное прекрасно, или иное что нибудь такое.
Теэт. И я оставляю, Сократъ; такъ какъ мнѣ нравится, что̀ ты говоришь.
Сокр. Стало быть, кто мнитъ оба представленія, тому невозможно мнить, что одно есть другое.
Теэт. Выходитъ.
190.шивает и отвечает, утверждает и отрицает. И тогда, как ею что-нибудь определено, выход из недоумения скорее или медленнее сделан, тожественное высказано и сомнения больше нет, — мы приписываем ей мнение. Поэтому мнить у меня называется говорить, мнением же я почитаю высказанное слово, — высказанное однакож не другому кому и не голосом, а молча, себе самому. А ты что думаешь?
Теэт. И я то же.
Сокр. Стало быть, кто одно мнит другим, тот говорит также, как видно, самому себе, что одно есть другое,
B.Теэт. Как же.
Сокр. Припомни же, говорил ли ты когда-нибудь самому себе, что прекрасное всего более есть безобразное, либо, несправедливое — справедливое, или, — и это главное, — смотри, принимался ли ты когда-нибудь уверять себя, что одно всего более есть другое? Не совершенно ли напротив, ты даже и во сне никогда не осмеливался сказать себе, что нечет непременно есть чет, либо что̀ иное такое же?
Теэт. Ты правду говоришь.
C.Сокр. Думаешь ли, что кто-нибудь здоровый, а не сумасшедший, дерзнет серьезно говорить сам с собою и уверять себя, что бык необходимо есть лошадь, или два — одно?
Теэт. Клянусь Зевсом, нет.
Сокр. Итак, если говорить с самим собою значит мнить, то, говоря и мня оба-то представления и касаясь душою того и другого, никто не мог бы ни говорить, ни мнить, что одно есть другое. Посему и тебе надобно оставить речь о другом. Ведь я полагаю это самое так: никто не мнит, D.что постыдное прекрасно, или иное что-нибудь такое.
Теэт. И я оставляю, Сократ; так как мне нравится, что̀ ты говоришь.
Сокр. Стало быть, кто мнит оба представления, тому невозможно мнить, что одно есть другое.
Теэт. Выходит.
