сущности и пользѣ, едва достаются современемъ, чрезъ большія заботы и воспитаніе, если кому и достаются?
Теэт. Безъ сомнѣнія.
Сокр. Можно ли постигнуть истину того, что̀ не постигается какъ сущность?
Теэт. Невозможно.
Сокр. А чего истины кто не постигъ, то̀ самое будетъ ли когда нибудь знать?
Теэт. Какъ же знать-то, Сократъ?D.
Сокр. Стало быть, знаніе находится не въ впечатлѣніяхъ, а въ умозаключеніи о нихъ; потому что сущности и истины можно коснуться, какъ видно, здѣсь, а тамъ невозможно.
Теэт. Видимо.
Сокр. Такъ ужели то̀ и это назовешь ты тожественнымъ, когда между ними такъ много различія?
Теэт. Да вѣдь это было бы несправедливо.
Сокр. Какое же дашь имя тому, — зрѣнію, то есть, слышанію, обонянію, охладѣванію, согрѣванію?
Теэт. Дамъ имя чувствованія; какое иначе?E.
Сокр. Стало быть, чувствованіемъ называешь ты все это?
Теэт. Необходимо.
Сокр. И этимъ-то, говоримъ, нельзя коснуться истины, такъ какъ нельзя коснуться сущности.
Теэт. Конечно, нельзя.
Сокр. Равно и знанія.
Теэт. Тоже нѣтъ.
Сокр. Стало быть, чувствованіе и знаніе, Теэтетъ, никогда не могутъ быть тожественными?
Теэт. Видимо, что не могутъ, Сократъ. И особенно теперь-то стало совершенно явно, что чувство отлично отъ знанія.
Сокр. Но не для того вѣдь однакожъ начали мы 187. разговаривать, чтобы найти, что̀ не есть знаніе, — а что̀ оно есть. Теперь мы дошли по крайней мѣрѣ до того, что будемъ уже искать его не въ чувствѣ, а въ томъ имени, какое
сущности и пользе, едва достаются современем, чрез большие заботы и воспитание, если кому и достаются?
Теэт. Без сомнения.
Сокр. Можно ли постигнуть истину того, что̀ не постигается как сущность?
Теэт. Невозможно.
Сокр. А чего истины кто не постиг, то̀ самое будет ли когда-нибудь знать?
Теэт. Как же знать-то, Сократ?D.
Сокр. Стало быть, знание находится не во впечатлениях, а в умозаключении о них; потому что сущности и истины можно коснуться, как видно, здесь, а там невозможно.
Теэт. Видимо.
Сокр. Так ужели то̀ и это назовешь ты тожественным, когда между ними так много различия?
Теэт. Да ведь это было бы несправедливо.
Сокр. Какое же дашь имя тому, — зрению, то есть, слышанию, обонянию, охладеванию, согреванию?
Теэт. Дам имя чувствования; какое иначе?E.
Сокр. Стало быть, чувствованием называешь ты всё это?
Теэт. Необходимо.
Сокр. И этим-то, говорим, нельзя коснуться истины, так как нельзя коснуться сущности.
Теэт. Конечно, нельзя.
Сокр. Равно и знания.
Теэт. Тоже нет.
Сокр. Стало быть, чувствование и знание, Теэтет, никогда не могут быть тожественными?
Теэт. Видимо, что не могут, Сократ. И особенно теперь-то стало совершенно явно, что чувство отлично от знания.
Сокр. Но не для того ведь однакож начали мы 187. разговаривать, чтобы найти, что̀ не есть знание, — а что̀ оно есть. Теперь мы дошли по крайней мере до того, что будем уже искать его не в чувстве, а в том имени, какое
