другъ мой[1], и кто либо захотѣлъ бы, вышедши изъ среды C. вопросовъ: чѣмъ обидѣлъ я тебя, или ты меня? войти въ разсмотрѣніе самой справедливости и несправедливости, что̀ такое каждая изъ нихъ, и чѣмъ отличаются онѣ отъ всѣхъ, либо одна отъ другой, — или, оставивъ вопросъ: счастливъ ли царь, пріобрѣтшій много золота? разсудить вообще о царствованіи, о человѣческомъ счастіи и бѣдности, каковы они, и какимъ образомъ человѣческой природѣ свойственно одно D. изъ нихъ пріобрѣтать, а отъ другаго убѣгать; тогда, какъ скоро тому малодушному, криводушному и сутяжливому человѣку надобно дать отчетъ, онъ обнаруживаетъ опять обратно противное (философу) свойство. Чувствуя головокруженіе, вися вверху и съ высоты смотря внизъ, онъ, по непривычкѣ, мучится, находится въ затрудненіи, косноязычествуетъ[2] и возбуждаетъ смѣхъ не въ ѳракіянкахъ и не въ иномъ какомъ либо человѣкѣ необразованномъ, потому что они не замѣчаютъ этого, а во всѣхъ тѣхъ, которые получили воспитаніе, противное рабскому. — Таковъ-то характеръ того и другаго, Ѳеодоръ: одинъ принадлежитъ человѣку, E. воспитанному дѣйствительно въ свободѣ и въ досугѣ, и этого именно называешь ты философомъ, а для такого казаться простоватымъ не составляетъ вины, и ничего не значитъ, когда онъ бываетъ обязанъ къ рабскому служенію, не умѣть, напримѣръ, ни приготовлять дорожный вьюкъ, ни варить кушанье, ни произносить льстивыя рѣчи; а другой
- ↑ Влечь кого либо вверхъ, ἑλκύσαι ἄνω τινά, приписывается философу, который, отвлекая чью либо мысль отъ разсматриванія жизни ежедневной, возноситъ ее къ созерцанію вещей высшихъ, такъ какъ и самъ онъ всегда занятъ созерцаніемъ божественнаго, и къ этому стремится свободно, безъ всякаго принужденія.
- ↑ Здѣсь, вмѣсто βαρβαρίζων, я читаю βατταρίζων, потому что при глаголѣ βαρβαρίζειν стоящая причина τοῦ βαρβαρίζειν, ὑπὸ ἀηθείας, никакъ не можетъ быть его причиною; между тѣмъ τὸ βατταρίζειν дѣйствительно происходитъ ὑπὸ τῆς ἀηθείας. Luc. Lup. Tragoed. § 27: ἐν πλήθει δὲ εἰπεῖν ἀτολμότατός ἐστιν, καὶ τὴν φωνὴν ἰδιώτης καὶ μιξοβάρβαρος, ὣςτε γέλωτα ὀφλισκάνειν διὰ τοῦτο ἐν ταῖς συνουσίαις, οὐ συνείρων, ἀλλὰ βατταρίζων καὶ ταραττόμενος.
друг мой[1], и кто-либо захотел бы, вышедши из среды C. вопросов: чем обидел я тебя, или ты меня? войти в рассмотрение самой справедливости и несправедливости, что̀ такое каждая из них, и чем отличаются они от всех, либо одна от другой, — или, оставив вопрос: счастлив ли царь, приобретший много золота? рассудить вообще о царствовании, о человеческом счастьи и бедности, каковы они, и каким образом человеческой природе свойственно одно D. из них приобретать, а от другого убегать; тогда, как скоро тому малодушному, криводушному и сутяжливому человеку надобно дать отчет, он обнаруживает опять обратно противное (философу) свойство. Чувствуя головокружение, вися вверху и с высоты смотря вниз, он, по непривычке, мучится, находится в затруднении, косноязычествует[2] и возбуждает смех не во фракиянках и не в ином каком-либо человеке необразованном, потому что они не замечают этого, а во всех тех, которые получили воспитание, противное рабскому. — Таков-то характер того и другого, Феодор: один принадлежит человеку, E. воспитанному действительно в свободе и в досуге, и этого именно называешь ты философом, а для такого казаться простоватым не составляет вины, и ничего не значит, когда он бывает обязан к рабскому служению, не уметь, например, ни приготовлять дорожный вьюк, ни варить кушанье, ни произносить льстивые речи; а другой
——————
- ↑ Влечь кого-либо вверх, ἑλκύσαι ἄνω τινά, приписывается философу, который, отвлекая чью-либо мысль от рассматривания жизни ежедневной, возносит ее к созерцанию вещей высших, так как и сам он всегда занят созерцанием божественного, и к этому стремится свободно, без всякого принуждения.
- ↑ Здесь, вместо βαρβαρίζων, я читаю βατταρίζων, потому что при глаголе βαρβαρίζειν стоящая причина τοῦ βαρβαρίζειν, ὑπὸ ἀηθείας, никак не может быть его причиною; между тем τὸ βατταρίζειν действительно происходит ὑπὸ τῆς ἀηθείας. Luc. Lup. Tragoed. § 27: ἐν πλήθει δὲ εἰπεῖν ἀτολμότατός ἐστιν, καὶ τὴν φωνὴν ἰδιώτης καὶ μιξοβάρβαρος, ὣςτε γέλωτα ὀφλισκάνειν διὰ τοῦτο ἐν ταῖς συνουσίαις, οὐ συνείρων, ἀλλὰ βατταρίζων καὶ ταραττόμενος.
