каковы мы ни есть, и что̀ покажется, то всегда и говорить. Вотъ и теперь, иное ли что скажемъ, кромѣ слѣдующаго: кто бы то ни былъ, всякій согласится по крайней мѣрѣ въ томъ, что изъ людей бываетъ одинъ мудрѣе другаго, бываетъ и невѣжественнѣе?
Ѳеод. И мнѣ то же кажется.
Сокр. Что жъ? устоитъ ли и такъ-то особенно то мнѣніе, которое E. мы изложили, помогая Протагору: что, то есть, многія вещи, какими кажутся, таковы и есть для каждаго, — теплыя, сухія, сладкія, и всякія того же рода? Вѣдь если по отношенію къ чему Протагоръ уступитъ, что одинъ человѣкъ преимущественнѣе другаго, то, конечно, по отношенію къ здоровому и болѣзненному, охотно скажетъ, что ни бабенка, ни мальчишка, ни звѣрекъ, не зная, что̀ имъ здорово, не способны вылѣчить самихъ себя, и гдѣ какъ, а ужъ здѣсь-то одинъ будетъ превосходнѣе другаго.
Ѳеод. Мнѣ кажется, такъ.
172.Сокр. То же и относительно дѣлъ политическихъ[1]: прекрасное и постыдное, справедливое и не справедливое, святое и не святое, — что̀ изъ этого каждый городъ, по своимъ мыслямъ, полагаетъ законнымъ для себя, то̀ для каждаго и есть на самомъ дѣлѣ, и въ этомъ отношеніи ничѣмъ не мудрѣе ни гражданинъ гражданина, ни городъ города. Но въ опредѣленіи полезнаго и не полезнаго для себя, — если гдѣ опять, то здѣсь Протагоръ согласится, что совѣтникъ превосходнѣе совѣтника и одно опредѣленіе города, для истины, B. превосходнѣе другаго, и не очень осмѣлится утверждать, будто что̀ городъ по своимъ мыслямъ полагаетъ
- ↑ По мнѣнію Протагора, и общества, постановляющія что либо для себя, въ той мысли, что это полезно для нихъ, постановляютъ не въ самомъ дѣлѣ полезное и спасительное; даже надобно уступить ему, что между людьми, публично совѣтующими что либо или не совѣтующими, относительно къ пользѣ, велико различіе. Мнѣніе Протагора, какъ мы видѣли, было таково, что мудрецы не тѣмъ превосходнѣе другихъ, что знаютъ истину лучше народа, а больше тѣмъ, что въ состояніи вѣрнымъ сужденіемъ отличить полезное отъ безполезнаго и вреднаго.
каковы мы ни есть, и что̀ покажется, то всегда и говорить. Вот и теперь, иное ли что скажем, кроме следующего: кто бы то ни был, всякий согласится по крайней мере в том, что из людей бывает один мудрее другого, бывает и невежественнее?
Феод. И мне то же кажется.
Сокр. Что ж? устоит ли и так-то особенно то мнение, которое E. мы изложили, помогая Протагору: что, то есть, многие вещи, какими кажутся, таковы и есть для каждого, — теплые, сухие, сладкие, и всякие того же рода? Ведь если по отношению к чему Протагор уступит, что один человек преимущественнее другого, то, конечно, по отношению к здоровому и болезненному, охотно скажет, что ни бабенка, ни мальчишка, ни зверек, не зная, что̀ им здорово, не способны вылечить самих себя, и где как, а уж здесь-то один будет превосходнее другого.
Феод. Мне кажется, так.
172.Сокр. То же и относительно дел политических[1]: прекрасное и постыдное, справедливое и не справедливое, святое и не святое, — что̀ из этого каждый город, по своим мыслям, полагает законным для себя, то̀ для каждого и есть на самом деле, и в этом отношении ничем не мудрее ни гражданин гражданина, ни город города. Но в определении полезного и не полезного для себя, — если где опять, то здесь Протагор согласится, что советник превосходнее советника и одно определение города, для истины, B. превосходнее другого, и не очень осмелится утверждать, будто что̀ город по своим мыслям полагает
——————
- ↑ По мнению Протагора, и общества, постановляющие что-либо для себя, в той мысли, что это полезно для них, постановляют не в самом деле полезное и спасительное; даже надобно уступить ему, что между людьми, публично советующими что-либо или не советующими, относительно к пользе, велико различие. Мнение Протагора, как мы видели, было таково, что мудрецы не тем превосходнее других, что знают истину лучше народа, а больше тем, что в состоянии верным суждением отличить полезное от бесполезного и вредного.
