581 E sqq. 585 A) и въ Тимеѣ (p. 64 sqq.), хотя въ послѣднемъ мѣстѣ предметъ разсматривается больше φυσιολογικῶς. Подобное ученіе встрѣчаемъ и у стоиковъ, о которомъ см. Cicer. Tuscul. III, 25. Но это описаніе относится особенно къ впечатлѣніямъ тѣлеснымъ; посему съ стр. 32 C — Сократъ начинаетъ разсматривать удовольствія и скорби собственно душевныя, прояснивъ же отдѣльно природу тѣхъ и другихъ, представляетъ легко разрѣшимымъ вопросъ: всѣхъ ли удовольствій нужно желать, или нѣтъ?
Философъ сперва изслѣдываетъ состояніе животныхъ, прежде чѣмъ чувствуютъ они удовольствіе или скорбь. Это безразличіе чувствованія, по его мнѣнію, весьма важно для правильнаго сужденія объ удовольствіи и скорби. Извѣстно, говоритъ онъ, что жизнь, посвященную мудрости, почитая счастливѣйшею, люди старались жить такъ, чтобы и не радоваться и не скорбѣть: эта жизнь должна быть почитаема истинно божественною, такъ какъ богамъ несвойственны ни радость ни печаль. Отсюда можно бы уже заключить, что разумности въ ряду жизней надобно дать если не первое, то второе мѣсто. Но обратимся ко второму роду удовольствій, — къ тому, который находится въ душѣ. Онъ получаетъ свое начало особенно отъ памяти, что легко усмотрѣть, если будетъ показано, что такое память (μνήμη) и ощущеніе (αἴσθησις). Тѣлесныя впечатлѣнія бываютъ двоякаго рода: одни возникаютъ и гаснутъ еще въ тѣлѣ, не перешедши въ душу; а другія ощущаются и тѣломъ и душою и возбуждаютъ движеніе, или общее обѣимъ сторонамъ человѣческой жизни, или свойственное одной изъ нихъ. И такъ, если душа не трогается ими, ей приписывается ἀναισθησία, а когда затрогивается — αἴσθησις, или ощущеніе. Сохраненіе такого ощущенія называется памятью. Отъ памяти отличается воспоминаніе (ἀνάμνησις), бывающее тогда, когда душа, чувствовавшая нѣчто общее съ тѣломъ, возстановляетъ это чувствованіе сама по себѣ. Такъ разсуждаетъ Сократъ о способностяхъ души, какъ необходимыхъ условіяхъ для ощу-
581 E sqq. 585 A) и в Тимее (p. 64 sqq.), хотя в последнем месте предмет рассматривается больше φυσιολογικῶς. Подобное учение встречаем и у стоиков, о котором см. Cicer. Tuscul. III, 25. Но это описание относится особенно к впечатлениям телесным; посему со стр. 32 C — Сократ начинает рассматривать удовольствия и скорби собственно душевные, прояснив же отдельно природу тех и других, представляет легко разрешимым вопрос: всех ли удовольствий нужно желать, или нет?
Философ сперва исследывает состояние животных, прежде чем чувствуют они удовольствие или скорбь. Это безразличие чувствования, по его мнению, весьма важно для правильного суждения об удовольствии и скорби. Известно, говорит он, что жизнь, посвященную мудрости, почитая счастливейшею, люди старались жить так, чтобы и не радоваться и не скорбеть: эта жизнь должна быть почитаема истинно божественною, так как богам несвойственны ни радость ни печаль. Отсюда можно бы уже заключить, что разумности в ряду жизней надобно дать если не первое, то второе место. Но обратимся ко второму роду удовольствий, — к тому, который находится в душе. Он получает свое начало особенно от памяти, что легко усмотреть, если будет показано, что такое память (μνήμη) и ощущение (αἴσθησις). Телесные впечатления бывают двоякого рода: одни возникают и гаснут еще в теле, не перешедши в душу; а другие ощущаются и телом и душою и возбуждают движение, или общее обеим сторонам человеческой жизни, или свойственное одной из них. Итак, если душа не трогается ими, ей приписывается ἀναισθησία, а когда затрагивается — αἴσθησις, или ощущение. Сохранение такого ощущения называется памятью. От памяти отличается воспоминание (ἀνάμνησις), бывающее тогда, когда душа, чувствовавшая нечто общее с телом, восстановляет это чувствование сама по себе. Так рассуждает Сократ о способностях души, как необходимых условиях для ощу-
