путемъ отрицанія какъ бы разоблачаетъ истину отъ чуждыхъ ей покрововъ, и по мѣстамъ такъ близко подходитъ къ ея природѣ, что недостаетъ только прямаго на нее указанія. Чтобы увѣриться въ томъ и понять, какъ это у Платона дѣлается, стоитъ только со вниманіемъ прочитать, напримѣръ, страницу 209. Здѣсь доказывается, что слово μετὰ λόγου не можетъ быть мыслимо, какъ исчисленіе признаковъ, которыми извѣстная вещь отличается отъ всѣхъ прочихъ вещей. Сократъ излагаетъ Теэтету свое доказательство слѣдующимъ образомъ: «Имѣя о тебѣ правильное мнѣніе, да если присоединю твой умъ (разум. μετὰ λόγου), — я дѣйствительно знаю тебя; а безъ того, — вожусь однимъ мнѣніемъ. Но умъ-то былъ истолкованіемъ твоего отличія. Посему, водясь только мнѣніемъ, я не касался своею мыслію ни одного изъ признаковъ, которыми ты отличаешься отъ другихъ; стало быть, я мыслилъ что-то общее, что принадлежитъ не больше тебѣ, какъ и другимъ. Объясни же, ради Зевса, какъ это я мнилъ больше тебя, чѣмъ кого нибудь инаго?» Не трудно замѣтить, что, опровергая значеніе, какое Теэтетъ соединяетъ съ словомъ μετὰ λόγου Платонъ вмѣстѣ съ тѣмъ имѣетъ здѣсь въ виду, во первыхъ, родовое понятіе — человѣка, во вторыхъ, частную идею Теэтета, котораго онъ знаетъ и не перечисляя его признаковъ. На эту самую мысль наводитъ Сократъ и слѣдующими за тѣмъ словами: «Правильное мнѣніе о каждомъ предметѣ», говоритъ онъ, «вращается около различія. И такъ, прилагать умъ къ правильному мнѣнію — что̀ еще будетъ? Вѣдь если бы приказывали имѣть мнѣніе о томъ, чѣмъ отличается нѣчто отъ другаго, то это приказаніе было бы смѣшно; потому что оно предписывало бы намъ имѣть правильное мнѣніе о предметахъ, со стороны отличія ихъ отъ другихъ предметовъ, тогда какъ мы получили уже о нихъ правильное мнѣніе, если находимъ, чѣмъ различаются они отъ другихъ. Вѣдь приказывать взять то, что уже держимъ, для изученія того, о чемъ уже имѣемъ мнѣніе, по истинѣ свойственно человѣку темному». Но то,
путем отрицания как бы разоблачает истину от чуждых ей покровов, и по местам так близко подходит к её природе, что недостает только прямого на нее указания. Чтобы увериться в том и понять, как это у Платона делается, стоит только со вниманием прочитать, например, страницу 209. Здесь доказывается, что слово μετὰ λόγου не может быть мыслимо, как исчисление признаков, которыми известная вещь отличается от всех прочих вещей. Сократ излагает Теэтету свое доказательство следующим образом: «Имея о тебе правильное мнение, да если присоединю твой ум (разум. μετὰ λόγου), — я действительно знаю тебя; а без того, — вожусь одним мнением. Но ум-то был истолкованием твоего отличия. Посему, водясь только мнением, я не касался своею мыслью ни одного из признаков, которыми ты отличаешься от других; стало быть, я мыслил что-то общее, что принадлежит не больше тебе, как и другим. Объясни же, ради Зевса, как это я мнил больше тебя, чем кого-нибудь инаго?» Не трудно заметить, что, опровергая значение, какое Теэтет соединяет со словом μετὰ λόγου Платон вместе с тем имеет здесь в виду, во-первых, родовое понятие — человека, во-вторых, частную идею Теэтета, которого он знает и не перечисляя его признаков. На эту самую мысль наводит Сократ и следующими за тем словами: «Правильное мнение о каждом предмете», говорит он, «вращается около различия. Итак, прилагать ум к правильному мнению — что̀ еще будет? Ведь если бы приказывали иметь мнение о том, чем отличается нечто от другого, то это приказание было бы смешно; потому что оно предписывало бы нам иметь правильное мнение о предметах, со стороны отличия их от других предметов, тогда как мы получили уже о них правильное мнение, если находим, чем различаются они от других. Ведь приказывать взять то, что уже держим, для изучения того, о чём уже имеем мнение, поистине свойственно человеку темному». Но то,
