Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 5, 1879.pdf/301

Эта страница была вычитана
294
ТЕЭТЕТЪ.

велико, что древніе писатели, говоря о школахъ элейской и мегарской, иногда смѣшивали ихъ одну съ другою. (Cicer. Academ. II, 42). Ясное свидѣтельство объ этомъ находимъ и у Аристокла въ «Евангельскомъ Приготовленіи» Евсевія (XI, p. 510 C; XIV, p. 756 C), гдѣ между прочимъ говорится: τοιαῦτα γάρ τινα πρότερον μεν Ξενοφάνης καὶ Παρμενίδης καὶ Ζήνων καὶ Μέλισσος ἔλεγον, ὓστερον δὲ οἱ περὶ Στίλπονα καὶ τοὺς Μεγαριχούς. Но, тогда какъ одни изъ Сократовыхъ учениковъ защищали мнѣнія элейцевъ о знаніи и его источникахъ, другіе, подобно протагорейцамъ, благопріятствовали въ томъ же отношеніи началамъ сенсуализма, поддерживали авторитетъ чувствъ. Главою философовъ этого рода былъ прежній слушатель Сократа Аристиппъ, основатель школы киринейской, и такая живая связь между ученикомъ и учителемъ тѣмъ сильнѣе располагала Платона изслѣдовать мнѣнія киринейскихъ сенсуалистовъ. Хотя ниоткуда не извѣстно, что и Аристиппъ также, по смерти Сократа, жилъ сколько нибудь времени въ Мегарѣ; однакожъ ученіе его какъ бы невольно представлялось Платону, когда онъ своимъ словомъ касался подобнаго взгляда на источникъ познанія, и замѣтно, что такой взглядъ ему вовсе не нравился. Въ самомъ дѣлѣ, положенія Аристиппа имѣли много сходства съ Протагоровыми. Какъ Протагоръ мѣру вещей теоретически хотѣлъ видѣть въ чувственномъ усмотрѣніи человѣка; такъ Аристиппъ мѣрою ихъ въ смыслѣ практическомъ почиталъ чувственное свидѣтельство сердца, и дѣлилъ его на пріятное, скорбное и среднее (Sext. Emp. VII, 99). Равнымъ образомъ, какъ, по Протагору, знаніе заимствовалось не отъ самыхъ вещей, а отъ дѣйствія ихъ на чувство; такъ и по Аристиппу, вещи были пріятны или не пріятны не сами по себѣ, а въ значеніи τῶν παθημάτων, — поколику они въ своихъ впечатлѣніяхъ κατάληπτα и ἀδιάψευστα (Aristocl. ap. Euseb. Praep. Evang. XIV, p. 764 C sqq. Sext. Emp. adv. Mathem. VII, 190 sqq. VI, 53. Diog. L. II, 92). Поэтому можно смѣло сказать, что въ первой части Теэтета, въ которой

Тот же текст в современной орфографии

велико, что древние писатели, говоря о школах элейской и мегарской, иногда смешивали их одну с другою. (Cicer. Academ. II, 42). Ясное свидетельство об этом находим и у Аристокла в «Евангельском Приготовлении» Евсевия (XI, p. 510 C; XIV, p. 756 C), где между прочим говорится: τοιαῦτα γάρ τινα πρότερον μεν Ξενοφάνης καὶ Παρμενίδης καὶ Ζήνων καὶ Μέλισσος ἔλεγον, ὓστερον δὲ οἱ περὶ Στίλπονα καὶ τοὺς Μεγαριχούς. Но, тогда как одни из Сократовых учеников защищали мнения элейцев о знании и его источниках, другие, подобно протагорейцам, благоприятствовали в том же отношении началам сенсуализма, поддерживали авторитет чувств. Главою философов этого рода был прежний слушатель Сократа Аристипп, основатель школы киринейской, и такая живая связь между учеником и учителем тем сильнее располагала Платона исследовать мнения киринейских сенсуалистов. Хотя ниоткуда не известно, что и Аристипп также, по смерти Сократа, жил сколько-нибудь времени в Мегаре; однакож учение его как бы невольно представлялось Платону, когда он своим словом касался подобного взгляда на источник познания, и заметно, что такой взгляд ему вовсе не нравился. В самом деле, положения Аристиппа имели много сходства с Протагоровыми. Как Протагор меру вещей теоретически хотел видеть в чувственном усмотрении человека; так Аристипп мерою их в смысле практическом почитал чувственное свидетельство сердца, и делил его на приятное, скорбное и среднее (Sext. Emp. VII, 99). Равным образом, как, по Протагору, знание заимствовалось не от самых вещей, а от действия их на чувство; так и по Аристиппу, вещи были приятны или не приятны не сами по себе, а в значении τῶν παθημάτων, — поколику они в своих впечатлениях κατάληπτα и ἀδιάψευστα (Aristocl. ap. Euseb. Praep. Evang. XIV, p. 764 C sqq. Sext. Emp. adv. Mathem. VII, 190 sqq. VI, 53. Diog. L. II, 92). Поэтому можно смело сказать, что в первой части Теэтета, в которой