коже это необходимо. Для насъ нѣтъ ничего лучше, какъ отнести къ чему нибудь истинность первыхъ именъ, подражая сочинителямъ трагедій, которые, когда въ чемъ недоумѣваютъ, тотчасъ бѣгутъ къ машинамъ, чтобы поднять боговъ: такъ отдѣлаемся и мы, если скажемъ, что первыя имена наложены богами, и оттого они правильны. Не E. будетъ ли и для насъ это сильнѣйшимъ изъ основаній? Или — то, что мы приняли ихъ отъ какихъ нибудь варваровъ, такъ какъ варвары древнѣе насъ? Или со стороны древности 426. нельзя разсматривать ихъ и какъ варварскія? Потому что всѣ они легко могли быть отклонительными уловками того, кто не хотѣлъ давать отчета въ первыхъ именахъ, правильно ли они наложены. Между тѣмъ, кто какимъ нибудь образомъ не узналъ правильности первыхъ именъ, тому нельзя знать правильность и послѣднихъ; потому что эти необходимо объясняются тѣми, о которыхъ онъ ничего не знаетъ. Стало быть, явно, что называющій себя искусникомъ въ B. отношеніи этихъ, долженъ имѣть готовность особенно и яснѣйшимъ образомъ показать свое искусство относительно къ именамъ первымъ, а не то — быть увѣреннымъ, что о послѣднихъ-то онъ будетъ только пустословить. Или тебѣ кажется иначе?
Ерм. Нисколько не иначе, Сократъ.
Сокр. Но то, что̀ я знаю объ именахъ первыхъ, кажется мнѣ очень надутымъ и смѣшнымъ. Я передамъ тебѣ это, если хочешь; а ты, какъ скоро можешь откуда взять что нибудь лучшее, постарайся передать мнѣ.
Ерм. Сдѣлай это. Говори же смѣло.
Сокр. Во первыхъ, буква ρ (р) представляется мнѣ какъ бы C. орудіемъ всякаго движенія; но мы и не сказали, откуда происходитъ это имя — κίνησις (движеніе). Впрочемъ явно, что имъ означается ἴεσις (шествіе), ибо въ древности мы употребляли не η, а ε. Начало же его отъ κίειν; а κίειν имя иностранное, и значитъ идти. И такъ, кто открылъ бы соотвѣтственное нашему языку древнее его наименованіе, тотъ сталъ
коже это необходимо. Для нас нет ничего лучше, как отнести к чему-нибудь истинность первых имен, подражая сочинителям трагедий, которые, когда в чём недоумевают, тотчас бегут к машинам, чтобы поднять богов: так отделаемся и мы, если скажем, что первые имена наложены богами, и оттого они правильны. Не E. будет ли и для нас это сильнейшим из оснований? Или — то, что мы приняли их от каких-нибудь варваров, так как варвары древнее нас? Или со стороны древности 426. нельзя рассматривать их и как варварские? Потому что все они легко могли быть отклонительными уловками того, кто не хотел давать отчета в-первых именах, правильно ли они наложены. Между тем, кто каким-нибудь образом не узнал правильности первых имен, тому нельзя знать правильность и последних; потому что эти необходимо объясняются теми, о которых он ничего не знает. Стало быть, явно, что называющий себя искусником в B. отношении этих, должен иметь готовность особенно и яснейшим образом показать свое искусство относительно к именам первым, а не то — быть уверенным, что о последних-то он будет только пустословить. Или тебе кажется иначе?
Ерм. Нисколько не иначе, Сократ.
Сокр. Но то, что̀ я знаю об именах первых, кажется мне очень надутым и смешным. Я передам тебе это, если хочешь; а ты, как скоро можешь откуда взять что-нибудь лучшее, постарайся передать мне.
Ерм. Сделай это. Говори же смело.
Сокр. Во-первых, буква ρ (р) представляется мне как бы C. орудием всякого движения; но мы и не сказали, откуда происходит это имя — κίνησις (движение). Впрочем явно, что им означается ἴεσις (шествие), ибо в древности мы употребляли не η, а ε. Начало же его от κίειν; а κίειν имя иностранное, и значит идти. Итак, кто открыл бы соответственное нашему языку древнее его наименование, тот стал
