Ерм. Конечно.
Сокр. Такъ имя — не тамъ, гдѣ есть это подражаніе, и не такими подражаніями занимается искусство наименовательное; ибо эти-то подражанія свойственны во первыхъ музыкѣ, во вторыхъ живописи. Не такъ ли?
Ерм. Да.
Сокр. А что будетъ вотъ это? Не кажется ли тебѣ, что во всякой вещи есть сущность, какъ есть цвѣтъ и все, что мы разсмотрѣли? Во первыхъ, самому цвѣту и голосу, тому и другому порознь, равно какъ и всѣмъ прочимъ свойствамъ, стоющимъ быть наименованіями чего нибудь, не принадлежитъ ли какая нибудь сущность?
E.Ерм. Мнѣ кажется.
Сокр. Что же? Если бы кто могъ этому самому, — сущности каждой вещи, — подражать буквами и слогами, то выразилъ ли бы, что̀ значитъ каждая вещь? Или нѣтъ?
424.Ерм. Конечно, выразилъ бы.
Сокр. А чѣмъ признать могущаго сдѣлать это? Изъ прежнихъ одного назвалъ ты музыкантомъ, другаго живописцемъ, — а этого кѣмъ?
Ерм. Мнѣ кажется, Сократъ, что это тотъ, кого мы давно ищемъ, — это наименователь.
Сокр. Но если ты говоришь правду, то, видно, надобно уже изслѣдовать тѣ имена, о которыхъ спрашивалъ, то есть слова: ῥοὴ (теченіе), ἰέναι (шествіе) и σχέσις (удержаніе), — выражаютъ ли они буквами и слогами вещи, къ которымъ B. прилагаются, такъ, чтобы подражали сущности, или не выражаютъ.
Ерм. Конечно.
Сокр. Давай же посмотримъ, одни ли только эти имена принадлежатъ къ числу первыхъ, или есть и многія иныя.
Ерм. Я думаю, есть иныя.
Сокр. Вѣроятно. Но какой возможенъ способъ различенія ихъ, чтобы подражателю начать подражаніе? Такъ какъ подражаютъ сущности обыкновенно слогами и бук-
Ерм. Конечно.
Сокр. Так имя — не там, где есть это подражание, и не такими подражаниями занимается искусство наименовательное; ибо эти-то подражания свойственны во-первых музыке, во-вторых живописи. Не так ли?
Ерм. Да.
Сокр. А что будет вот это? Не кажется ли тебе, что во всякой вещи есть сущность, как есть цвет и всё, что мы рассмотрели? Во-первых, самому цвету и голосу, тому и другому порознь, равно как и всем прочим свойствам, стоющим быть наименованиями чего-нибудь, не принадлежит ли какая-нибудь сущность?
E.Ерм. Мне кажется.
Сокр. Что же? Если бы кто мог этому самому, — сущности каждой вещи, — подражать буквами и слогами, то выразил ли бы, что̀ значит каждая вещь? Или нет?
424.Ерм. Конечно, выразил бы.
Сокр. А чем признать могущего сделать это? Из прежних одного назвал ты музыкантом, другого живописцем, — а этого кем?
Ерм. Мне кажется, Сократ, что это тот, кого мы давно ищем, — это наименователь.
Сокр. Но если ты говоришь правду, то, видно, надобно уже исследовать те имена, о которых спрашивал, то есть слова: ῥοὴ (течение), ἰέναι (шествие) и σχέσις (удержание), — выражают ли они буквами и слогами вещи, к которым B. прилагаются, так, чтобы подражали сущности, или не выражают.
Ерм. Конечно.
Сокр. Давай же посмотрим, одни ли только эти имена принадлежат к числу первых, или есть и многие иные.
Ерм. Я думаю, есть иные.
Сокр. Вероятно. Но какой возможен способ различения их, чтобы подражателю начать подражание? Так как подражают сущности обыкновенно слогами и бук-
