встрѣтится съ чѣмъ-нибудь твердымъ[1], гдѣ нашедши себѣ жилище и тѣло, и движась собственною силою, называется въ цѣломъ составѣ животнымъ, сложеннымъ изъ души и тѣла, и получаетъ имя смертнаго. Понятія же о безсмертномъ нельзя пріобрѣсть никакимъ умозаключеніемъ[2]. Не D. видавъ и достаточно не разумѣя Бога, мы представляемъ его какимъ-то животнымъ безсмертнымъ, имѣющимъ также тѣло и душу; только тѣло и душа въ немъ вѣчно соединены между собою. Впрочемъ, пусть это будетъ и зовется такъ, какъ угодно Богу. Мы обратимся къ причинѣ, по которой душа лишалась перьевъ, или вылиняла. Причина эта — слѣдующая:
Сила пера состоитъ обыкновенно въ томъ, чтобы тяжелое поднимать на высоту, — въ пространство воздуха, гдѣ обитаетъ поколѣніе боговъ. И такъ какъ душа, болѣе чѣмъ тѣлесному, причастна божественному[3]; божественное же
- ↑ Пока не встрѣтится съ чѣмъ-нибудь твердымъ. Это нѣчто твердое, στερεόν τι, безъ сомнѣнія, есть отвердѣвшая, или, по понятію древнихъ, сгустившаяся матерія, планетное убѣжище души. Ученіе Платона объ этомъ предметѣ довольно неопредѣленно.
- ↑ Понятія же о безсмертномъ нельзя пріобрѣсть никакимъ умозаключеніемъ. Читая слова Платона: «душа совершенная и пернатая носится въ воздушныхъ пространствахъ и устрояетъ весь міръ», можно было думать, что это говоритъ онъ о душѣ безсмертной, которой противуполагается смертная, растерявшая перья. Но мы видимъ, что, по его мнѣнію, понятія о безсмертномъ нельзя пріобрѣсть никакимъ умозаключеніемъ. Явно, что здѣсь скрывается намѣреніе Платона отличить безсмертіе въ смыслѣ безусловномъ, свойственное истинному Богу, отъ безсмертія, приписываемаго душамъ и богамъ сотвореннымъ. На эту мысль указываетъ, во-первыхъ, p. 246 и 247 A; во-вторыхъ, слово πλάττομεν, поврежденное, вмѣсто πλαττομένου, которымъ выражается необходимость — представлять Бога человѣкообразно, а человѣка — богообразно, что дѣлали Греки; въ-третьихъ — ἀθάνατον τὸ ζῶον, которое къ истинному Богу, непознаваемому никакимъ умозаключеніемъ, приложено быть не можетъ, а къ богамъ сотвореннымъ и къ человѣку прилагается.
- ↑ Такъ какъ душа, болѣе чѣмъ тѣлесному, причастна божественному, κεκοινώνηκε δέ πῃ μάλιστα τῶν περὶ τὸ σῶμα τοῦ θείου ψυχή. Гейндорфъ, а за нимъ и Астъ, основываясь на авторитетѣ Плутарха (Quaest. Plat. p. 1004 C: πῶς
οὐρανοπετεῖς δαίμονες. Plut. de vit. aer. al. p. 830 F. Древніе начало зла производили вообще изъ отпаденія душъ отъ жизни Божіей. Schwarz, Diss. de lapsu primorum humani generis parentum a paganis adumbrato. 1830.
встретится с чем-нибудь твердым[1], где нашедши себе жилище и тело, и движась собственною силою, называется в целом составе животным, сложенным из души и тела, и получает имя смертного. Понятия же о бессмертном нельзя приобресть никаким умозаключением[2]. Не D. видав и достаточно не разумея Бога, мы представляем его каким-то животным бессмертным, имеющим также тело и душу; только тело и душа в нём вечно соединены между собою. Впрочем, пусть это будет и зовется так, как угодно Богу. Мы обратимся к причине, по которой душа лишалась перьев, или вылиняла. Причина эта — следующая:
Сила пера состоит обыкновенно в том, чтобы тяжелое поднимать на высоту, — в пространство воздуха, где обитает поколение богов. И так как душа, более чем телесному, причастна божественному[3]; божественное же
————————————
- ↑ Пока не встретится с чем-нибудь твердым. Это нечто твердое, στερεόν τι, без сомнения, есть отвердевшая, или, по понятию древних, сгустившаяся материя, планетное убежище души. Учение Платона об этом предмете довольно неопределенно.
- ↑ Понятия же о бессмертном нельзя приобресть никаким умозаключением. Читая слова Платона: «душа совершенная и пернатая носится в воздушных пространствах и устрояет весь мир», можно было думать, что это говорит он о душе бессмертной, которой противуполагается смертная, растерявшая перья. Но мы видим, что, по его мнению, понятия о бессмертном нельзя приобресть никаким умозаключением. Явно, что здесь скрывается намерение Платона отличить бессмертие в смысле безусловном, свойственное истинному Богу, от бессмертия, приписываемого душам и богам сотворенным. На эту мысль указывает, во-первых, p. 246 и 247 A; во-вторых, слово πλάττομεν, поврежденное, вместо πλαττομένου, которым выражается необходимость — представлять Бога человекообразно, а человека — богообразно, что делали Греки; в-третьих — ἀθάνατον τὸ ζῶον, которое к истинному Богу, непознаваемому никаким умозаключением, приложено быть не может, а к богам сотворенным и к человеку прилагается.
- ↑ Так как душа, более чем телесному, причастна божественному, κεκοινώνηκε δέ πῃ μάλιστα τῶν περὶ τὸ σῶμα τοῦ θείου ψυχή. Гейндорф, а за ним и Аст, основываясь на авторитете Плутарха (Quaest. Plat. p. 1004 C: πῶς
οὐρανοπετεῖς δαίμονες. Plut. de vit. aer. al. p. 830 F. Древние начало зла производили вообще из отпадения душ от жизни Божией. Schwarz, Diss. de lapsu primorum humani generis parentum a paganis adumbrato. 1830.
