Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 4, 1863.pdf/397

Эта страница была вычитана
392
ѲЕАГЪ.

предпринимаетъ что-нибудь нетакъ — неправильно: напротивъ, въ Ѳеагѣ эта геніальная сила дѣйствуетъ еще и на Сократовыхъ учениковъ; потому что, по Ѳеагу, при содѣйствіи Сократова генія, все у нихъ идетъ благополучно, а когда онъ противится, — тщетны бываютъ всѣ усилія. Писатель Ѳеага, можетъ быть, имѣлъ также въ виду мысль Платона въ Теэтетѣ (p. 150 D), гдѣ Сократъ говоритъ такъ: «Богъ судилъ мнѣ исполнять дѣло повивальной бабки, а раждать возбранилъ. Самъ я вѣдь не очень мудръ, и нѣтъ во мнѣ такого изобрѣтенія — носить этотъ плодъ души: но обращающіеся со мною, — хотя нѣкоторые изъ нихъ сначала являются и большими невѣждами, — всѣ въ продолженіи собесѣдованій, кому Богъ поможетъ, дѣлаютъ удивительные успѣхи». Что жъ? неужели подъ словомъ θεὸς здѣсь можно разумѣть Сократова генія? Этого не допуститъ ни одинъ критикъ, хорошо знакомый съ направленіемъ, характеромъ и языкомъ Платоновыхъ сочиненій. Θεὸς въ приведенномъ мѣстѣ имѣетъ, очевидно, общее значеніе, какъ высочайшее Существо, раздающее жребіи и дары жизни. Полагать, что Сократовъ геній есть сила, нетолько руководящая самого Сократа, но благопріятно или неблагопріятно дѣйствующая и на его учениковъ, значитъ навязывать Платону такое мнѣніе, какого онъ нигдѣ не высказывалъ и никогда не имѣлъ. И это тѣмъ менѣе умѣстно въ разговорѣ, направленномъ, повидимому, къ защитѣ Сократа; потому что такая защита нетолько не могла бы принести ему пользу, но еще подтвердила бы обвиненіе его враговъ, будто онъ дѣйствительно выдумываетъ новыя божества. Итакъ, содержаніе Ѳеага для показанной цѣли не могло быть измышлено Платономъ.

Въ Ѳеагѣ еще болѣе страннымъ представляется то, что многія, входящія въ него положенія стоятъ на своемъ мѣстѣ вовсе некстати и, бывъ взяты изъ разныхъ Платоновыхъ діалоговъ, скорѣе кажутся вставочными афоризмами, чѣмъ послѣдовательно идущими одна за другой истинами. Къ чему, напримѣръ, внесены въ діалогъ эти разсказы о пророчественной силѣ генія? Если получше вникнуть въ дѣло, то ясно

Тот же текст в современной орфографии

предпринимает что-нибудь нетак — неправильно: напротив, в Феаге эта гениальная сила действует еще и на Сократовых учеников; потому что, по Феагу, при содействии Сократова гения, всё у них идет благополучно, а когда он противится, — тщетны бывают все усилия. Писатель Феага, может быть, имел также в виду мысль Платона в Теэтете (p. 150 D), где Сократ говорит так: «Бог судил мне исполнять дело повивальной бабки, а рождать возбранил. Сам я ведь не очень мудр, и нет во мне такого изобретения — носить этот плод души: но обращающиеся со мною, — хотя некоторые из них сначала являются и большими невеждами, — все в продолжение собеседований, кому Бог поможет, делают удивительные успехи». Что ж? неужели под словом θεὸς здесь можно разуметь Сократова гения? Этого не допустит ни один критик, хорошо знакомый с направлением, характером и языком Платоновых сочинений. Θεὸς в приведенном месте имеет, очевидно, общее значение, как высочайшее Существо, раздающее жребии и дары жизни. Полагать, что Сократов гений есть сила, нетолько руководящая самого Сократа, но благоприятно или неблагоприятно действующая и на его учеников, значит навязывать Платону такое мнение, какого он нигде не высказывал и никогда не имел. И это тем менее уместно в разговоре, направленном, по-видимому, к защите Сократа; потому что такая защита нетолько не могла бы принести ему пользу, но еще подтвердила бы обвинение его врагов, будто он действительно выдумывает новые божества. Итак, содержание Феага для показанной цели не могло быть измышлено Платоном.

В Феаге еще более странным представляется то, что многие, входящие в него положения стоят на своем месте вовсе некстати и, быв взяты из разных Платоновых диалогов, скорее кажутся вставочными афоризмами, чем последовательно идущими одна за другой истинами. К чему, например, внесены в диалог эти рассказы о пророчественной силе гения? Если получше вникнуть в дело, то ясно