ихъ братьями, и приказывали имъ идти домой; ибо уже было поздно. Сперва и мы, и окружавшіе отгоняли ихъ: но такъ какъ они не обращали на насъ вниманія и, ломанымъ[1] греческимъ языкомъ выражая свою досаду, не переставали звать, B. то намъ показалось, что подпивши на Эрміевомъ праздникѣ, они не будутъ сговорчивы, и потому, уступивъ имъ, мы прервали свою бесѣду. Впрочемъ, когда собесѣдники уже уходили, я сказалъ: теперь, Лизисъ и Менексенъ, и я, старый человѣкъ, и вы сдѣлались смѣшными; теперь эти расходящіеся будутъ говорить, что мы одинъ другаго почитаемъ своимъ другомъ, — ибо я и себя причисляю къ вамъ, — а не въ состояніи были изслѣдовать, что такое другъ.
- ↑ Ломанымъ греческимъ языкомъ — ὑποβαρβαρίζοντες. Педагогами у Грековъ бывали особенно довѣренные въ домѣ рабы, какъ у насъ, въ старину, дядьки и нянюшки изъ дворовыхъ людей. И эти, конечно, не могли выражаться такъ чисто по-гречески, какъ люди свободные и образованные. Но впослѣдствіи у Грековъ, начинавшихъ уже изглаживать въ себѣ типъ народности, въ педагоги были избираемы, какъ нерѣдко и у насъ въ настоящее время, иностранцы, которые нетолько говорили съ своими питомцами ломанымъ языкомъ, но и передавали имъ ломаныя понятія о нравственной и гражданской жизни.
их братьями, и приказывали им идти домой; ибо уже было поздно. Сперва и мы, и окружавшие отгоняли их: но так как они не обращали на нас внимания и, ломаным[1] греческим языком выражая свою досаду, не переставали звать, B. то нам показалось, что подпивши на Эрмиевом празднике, они не будут сговорчивы, и потому, уступив им, мы прервали свою беседу. Впрочем, когда собеседники уже уходили, я сказал: теперь, Лизис и Менексен, и я, старый человек, и вы сделались смешными; теперь эти расходящиеся будут говорить, что мы один другого почитаем своим другом, — ибо я и себя причисляю к вам, — а не в состоянии были исследовать, что такое друг.
————————————
- ↑ Ломаным греческим языком — ὑποβαρβαρίζοντες. Педагогами у Греков бывали особенно доверенные в доме рабы, как у нас, в старину, дядьки и нянюшки из дворовых людей. И эти, конечно, не могли выражаться так чисто по-гречески, как люди свободные и образованные. Но впоследствии у Греков, начинавших уже изглаживать в себе тип народности, в педагоги были избираемы, как нередко и у нас в настоящее время, иностранцы, которые нетолько говорили со своими питомцами ломаным языком, но и передавали им ломаные понятия о нравственной и гражданской жизни.
