живается лишь стремленіе къ эгоистической цѣли — пользоваться его привязанностію.
За общимъ вступительнымъ разговоромъ, который происходилъ внѣ палестры, у Платона слѣдуетъ другой — частный (p. 206 C — 207 D), ведущій собесѣдниковъ въ самую палестру, для бесѣды съ Лизисомъ, которая должна представить Иппоталу образецъ того, какъ истинная любовь старается, на оборотъ, внѣдрить въ любимца нравственно добрыя качества, приводя его особенно къ сознанію своей недостаточности и своего незнанія, и чрезъ то, вмѣсто надменности, поселить въ немъ скромность (p. 207 E — 210 E).
Все содержаніе этого разговора представляется въ четырехъ отдѣлахъ, въ которыхъ дѣти — Лизисъ и Менексенъ бесѣдуютъ съ Сократомъ поперемѣнно. Вездѣ, гдѣ дѣло касается діалектическаго развитія какихъ-нибудь понятій, — вводится въ разговоръ спорчивый, смѣлый и остроумный Менексенъ, о которомъ Сократъ, конечно не безъ ироніи, отзывается, какъ о такомъ молодомъ человѣкѣ, который уже ознакомленъ съ тонкостями діалектики. Αλλ᾽ ὅρα, говоритъ онъ, ὅπως ἐπικουρήσεις μοὶ, ἐὰν μὲ ἐλέγχειν ἐπιχειρῆ ὁ Μενέξενος· ἤ οὐκ οἶσθα, ὄτι ἐριστικός ἐστἰν; (p. 211 B). Или опять: δεινὸς γὰρ ὁ ἄνθρωπος, Κτησίππου μαθητής. Когда же, напротивъ, нужно найти либо элементарное основаніе разсматриваемаго предмета, либо конкретное содержаніе его, — въ разговорѣ участвуетъ дѣтски робкій, но глубоко воспріимчивый и чувствительный Лизисъ; потому что основаніе истины, чаще всего недоступное для формальной дѣятельности разсудка, постигается только восторгаемымъ идеею сердцемъ, а конкретное содержаніе вещи не находитъ для себя иного органа, кромѣ чувства.
Въ первой, начальной бесѣдѣ съ Лизисомъ (p. 207 E — 210 E), Сократъ, имѣя въ виду пропедевтическую цѣль, связываетъ съ нею основное положеніе собственной своей темы и показываетъ, что только знаніемъ и способностію пріобрѣтается любовь другихъ. Дружба при этомъ разсматривается еще совершенно сократически — со стороны ея полезности;
живается лишь стремление к эгоистической цели — пользоваться его привязанностью.
За общим вступительным разговором, который происходил вне палестры, у Платона следует другой — частный (p. 206 C — 207 D), ведущий собеседников в самую палестру, для беседы с Лизисом, которая должна представить Иппоталу образец того, как истинная любовь старается, наоборот, внедрить в любимца нравственно добрые качества, приводя его особенно к сознанию своей недостаточности и своего незнания, и чрез то, вместо надменности, поселить в нём скромность (p. 207 E — 210 E).
Всё содержание этого разговора представляется в четырех отделах, в которых дети — Лизис и Менексен беседуют с Сократом попеременно. Везде, где дело касается диалектического развития каких-нибудь понятий, — вводится в разговор спорчивый, смелый и остроумный Менексен, о котором Сократ, конечно не без иронии, отзывается, как о таком молодом человеке, который уже ознакомлен с тонкостями диалектики. Αλλ᾽ ὅρα, говорит он, ὅπως ἐπικουρήσεις μοὶ, ἐὰν μὲ ἐλέγχειν ἐπιχειρῆ ὁ Μενέξενος· ἤ οὐκ οἶσθα, ὄτι ἐριστικός ἐστἰν; (p. 211 B). Или опять: δεινὸς γὰρ ὁ ἄνθρωπος, Κτησίππου μαθητής. Когда же, напротив, нужно найти либо элементарное основание рассматриваемого предмета, либо конкретное содержание его, — в разговоре участвует детски робкий, но глубоко восприимчивый и чувствительный Лизис; потому что основание истины, чаще всего недоступное для формальной деятельности рассудка, постигается только восторгаемым идеею сердцем, а конкретное содержание вещи не находит для себя иного органа, кроме чувства.
В первой, начальной беседе с Лизисом (p. 207 E — 210 E), Сократ, имея в виду пропедевтическую цель, связывает с нею основное положение собственной своей темы и показывает, что только знанием и способностью приобретается любовь других. Дружба при этом рассматривается еще совершенно сократически — со стороны её полезности;
