обобщились въ дѣтяхъ прекраснѣйшихъ и безсмертнѣйшихъ. Да и всякій гораздо скорѣе согласился бы родить себѣ такихъ D. дѣтей, чѣмъ человѣчныхъ[1], смотря на Омира и Исіода, и соревнуя другимъ отличнымъ поэтамъ, которые оставили послѣ себя такія порожденія, какія, соотвѣтственно самимъ себѣ[2], доставляютъ имъ безсмертную славу и память, или, если хочешь, говоритъ, какихъ дѣтей оставилъ въ Лакедемонѣ и Ликургъ: это спасители нетолько Лакедемона, но, можно сказать, и всей Эллады. За рожденіе законовъ достойны почтенія и вашъ Солонъ, и подобные въ другихъ странахъ, — E. мужи, у Эллиновъ и варваровъ проявившіе много прекрасныхъ дѣлъ и породившіе многоразличную добродѣтель. За такихъ дѣтей имъ воздвигнуто уже много храмовъ, а за человѣчныхъ — нигдѣ ни одного.
Вотъ, можетъ быть, эротическая наука, Сократъ, въ которую я посвятила тебя. Но къ вступленію на совершеннѣйшую и таинственную ея степень, для которой существуютъ и прежнія, если кто идетъ правильно, не знаю, способенъ ли 210. ты. Итакъ, я буду спрашивать тебя, сказала она, и не ослабѣю въ усердіи; а ты постарайся слѣдовать за мною, если можешь[3]. Идущій, говоритъ, къ этому предмету правильно,
- ↑ Чѣмъ человѣчныхъ, ἢ τοὺς ἀνθροπίνους. Разумѣются дѣти, раждаемыя по законамъ органической связи половъ, и противуполагаемыя порожденіямъ отъ непосредственнаго соприкосновенія душъ, — порожденіямъ чистой, безплотной мысли.
- ↑ Какія (порожденія), соотвѣтственно самимъ себѣ, — αὐτὰ τοιαῦτα ὄντα, то-есть, славныя и безсмертныя, доставляютъ имъ безсмертную славу и память.
- ↑ Съ этихъ словъ Діотима начинаетъ открывать Сократу степени знанія, возводя его мало по малу къ созерцанію вещей идеальному. Первая степень, говоритъ она, на которую возводится посвящаемый въ тайны знанія, состоитъ въ томъ, что человѣкъ привязывается только къ прекрасному тѣлу и старается родить изъ него добродѣтель — плодъ добрыхъ рѣчей, причемъ любитъ не одно какое-нибудь тѣло, но всѣ, отличающіяся красотою. Вторая за тѣмъ степень должна возвысить человѣка до созерцанія красоты душевной, предъ которою тѣлесная ничтожна и которая открывается въ нравахъ, законахъ, постановленіяхъ. На третьей же степени онъ вступаетъ, наконецъ, въ
очень сжато и можетъ возбудить недоумѣнія. Членъ τῆς заставляетъ разумѣть опущеніе κοινονίας; а κοινονία τῆς κοινονίας τῶν παίδων будетъ то же, что κοινονία διὰ τῶν κοινῶν παίδων.
обобщились в детях прекраснейших и бессмертнейших. Да и всякий гораздо скорее согласился бы родить себе таких D. детей, чем человечных[1], смотря на Омира и Исиода, и соревнуя другим отличным поэтам, которые оставили после себя такие порождения, какие, соответственно самим себе[2], доставляют им бессмертную славу и память, или, если хочешь, говорит, каких детей оставил в Лакедемоне и Ликург: это спасители нетолько Лакедемона, но, можно сказать, и всей Эллады. За рождение законов достойны почтения и ваш Солон, и подобные в других странах, — E. мужи, у Эллинов и варваров проявившие много прекрасных дел и породившие многоразличную добродетель. За таких детей им воздвигнуто уже много храмов, а за человечных — нигде ни одного.
Вот, может быть, эротическая наука, Сократ, в которую я посвятила тебя. Но к вступлению на совершеннейшую и таинственную её степень, для которой существуют и прежние, если кто идет правильно, не знаю, способен ли 210. ты. Итак, я буду спрашивать тебя, сказала она, и не ослабею в усердии; а ты постарайся следовать за мною, если можешь[3]. Идущий, говорит, к этому предмету правильно,
————————————
- ↑ Чем человечных, ἢ τοὺς ἀνθροπίνους. Разумеются дети, рождаемые по законам органической связи полов, и противуполагаемые порождениям от непосредственного соприкосновения душ, — порождениям чистой, бесплотной мысли.
- ↑ Какие (порождения), соответственно самим себе, — αὐτὰ τοιαῦτα ὄντα, то есть, славные и бессмертные, доставляют им бессмертную славу и память.
- ↑ С этих слов Диотима начинает открывать Сократу степени знания, возводя его мало-помалу к созерцанию вещей идеальному. Первая степень, говорит она, на которую возводится посвящаемый в тайны знания, состоит в том, что человек привязывается только к прекрасному телу и старается родить из него добродетель — плод добрых речей, причем любит не одно какое-нибудь тело, но все, отличающиеся красотою. Вторая за тем степень должна возвысить человека до созерцания красоты душевной, пред которою телесная ничтожна и которая открывается в нравах, законах, постановлениях. На третьей же степени он вступает, наконец, в
очень сжато и может возбудить недоумения. Член τῆς заставляет разуметь опущение κοινονίας; а κοινονία τῆς κοινονίας τῶν παίδων будет то же, что κοινονία διὰ τῶν κοινῶν παίδων.
