учатъ меня наши мудрецы), — разсказываетъ Аристодемъ, надлежало говорить Аристофану. Но, или отъ пресыщенія, или отъ чего другаго, возбудилась у него на тотъ разъ икота; такъ что онъ никакъ не могъ говорить, и потому, обратившись къ врачу Эриксимаху, который возлежалъ ниже его, D. сказалъ: Эриксимахъ! ты долженъ или прекратить мою икоту, или говорить вмѣсто меня, пока она сама не прекратится. А Эриксимахъ отвѣчалъ: изволь, сдѣлаю то и другое, — буду говорить вмѣсто тебя; когда же перестанешь икать, тогда ты — вмѣсто меня. Но между тѣмъ, какъ я буду говорить, постарайся, — если хочешь, чтобы икота твоя прекратилась, подолѣе задержать въ себѣ дыханіе; а не то, — выполощи горло водою; когда же и тутъ икать не перестанешь, — возьми что-нибудь E. такое, чѣмъ можно пощекотать носъ, и чихни. Если сдѣлаешь это разъ или два, то, какъ ни сильна была бы икота, — прекратится. — Недолго же тебѣ говорить, сказалъ Аристофанъ, я сдѣлаю это.
Эриксимахъ началъ[1] такъ: Павзаній вступилъ въ свою 186. рѣчь хорошо, а окончилъ ее неудовлетворительно: поэтому мнѣ кажется необходимымъ постараться приладить къ его рѣчи конецъ. Что Эросовъ два, — это раздѣленіе мнѣ представляется хорошимъ: но Эросъ не въ однихъ человѣческихъ душахъ направляется къ прекраснымъ; онъ стремится ко
- ↑ Въ этой рѣчи Эриксимахъ прославляетъ силу и дѣйственность Эроса уже нетолько въ людяхъ, какъ прославляли его Федръ и Павзаній, и даже не въ животныхъ только, но во всѣхъ царствахъ природы. Судя по содержанію его рѣчи, можно думать, что онъ имѣлъ въ виду мнѣніе нѣкоторыхъ древнихъ, до-платоновскихъ философовъ, особенно Эмпедокла, который полагалъ, что взаимно-враждебныя стихіи міра, находящіяся между собою въ непрерывной борьбѣ, примиряются и упорядочиваются дружбою. Aristot. Metaph. 1, 4, p. 614, T. II, ed. Duval, Interpr. ad Aristoph. Av. v. 695 sqq. Πρότερον δ᾽οὐκ ἦν γένος ἀθανάτων, πρὶν Ἔρως συνέμυξεν ἅπαντα. Συμμεγνυμένων δ᾽ ἐτέρων ἐτέροις, γένετ᾽ οὐρανὸς ὠκεανὸς τε καὶ γῆ πάντων τε θεῶν μακάρων γένος ἄφθιτον κ. τ. λ. Итакъ, Эросомъ въ обширномъ смыслѣ ораторъ называетъ ту господствующую въ вещахъ силу, которая все въ нихъ враждебное примиряетъ и соединяетъ. Давая этой рѣчи такое направленіе, Платонъ влагаетъ ее именно въ уста Эриксимаха врача, конечно, потому, что врачи, больше чѣмъ кто другой, должны были и въ его время изучать свойства вещей видимой природы.
учат меня наши мудрецы), — рассказывает Аристодем, надлежало говорить Аристофану. Но, или от пресыщения, или от чего другого, возбудилась у него на тот раз икота; так что он никак не мог говорить, и потому, обратившись к врачу Эриксимаху, который возлежал ниже его, D. сказал: Эриксимах! ты должен или прекратить мою икоту, или говорить вместо меня, пока она сама не прекратится. А Эриксимах отвечал: изволь, сделаю то и другое, — буду говорить вместо тебя; когда же перестанешь икать, тогда ты — вместо меня. Но между тем, как я буду говорить, постарайся, — если хочешь, чтобы икота твоя прекратилась, подолее задержать в себе дыхание; а не то, — выполощи горло водою; когда же и тут икать не перестанешь, — возьми что-нибудь E. такое, чем можно пощекотать нос, и чихни. Если сделаешь это раз или два, то, как ни сильна была бы икота, — прекратится. — Недолго же тебе говорить, сказал Аристофан, я сделаю это.
Эриксимах начал[1] так: Павзаний вступил в свою 186. речь хорошо, а окончил ее неудовлетворительно: поэтому мне кажется необходимым постараться приладить к его речи конец. Что Эросов два, — это разделение мне представляется хорошим: но Эрос не в одних человеческих душах направляется к прекрасным; он стремится ко
————————————
- ↑ В этой речи Эриксимах прославляет силу и действенность Эроса уже нетолько в людях, как прославляли его Федр и Павзаний, и даже не в животных только, но во всех царствах природы. Судя по содержанию его речи, можно думать, что он имел в виду мнение некоторых древних, до-платоновских философов, особенно Эмпедокла, который полагал, что взаимно-враждебные стихии мира, находящиеся между собою в непрерывной борьбе, примиряются и упорядочиваются дружбою. Aristot. Metaph. 1, 4, p. 614, T. II, ed. Duval, Interpr. ad Aristoph. Av. v. 695 sqq. Πρότερον δ᾽οὐκ ἦν γένος ἀθανάτων, πρὶν Ἔρως συνέμυξεν ἅπαντα. Συμμεγνυμένων δ᾽ ἐτέρων ἐτέροις, γένετ᾽ οὐρανὸς ὠκεανὸς τε καὶ γῆ πάντων τε θεῶν μακάρων γένος ἄφθιτον κ. τ. λ. Итак, Эросом в обширном смысле оратор называет ту господствующую в вещах силу, которая всё в них враждебное примиряет и соединяет. Давая этой речи такое направление, Платон влагает ее именно в уста Эриксимаха врача, конечно, потому, что врачи, больше чем кто другой, должны были и в его время изучать свойства вещей видимой природы.
