чувственныхъ, непрестанно измѣняющихся и оразноображиваемыхъ то подлежательными наклонностями, то предлежательными ограниченіями. Что такое любовь по самой ея природѣ и какимъ образомъ способствуетъ она къ созерцанію вещей божественныхъ, — объ этомъ можетъ судить и это въ состояніи опредѣлить только достойная своего имени философія, выражающая свою мудрость не однимъ теоретическимъ созерцаніемъ прекраснаго, но прекрасную теорію оправдывающая прекрасною жизнію, которая чувственныя пожеланія обуздываетъ силою духа и постепенно приближается къ прекрасному божественному — сродняющему небо съ землею.
Кто сталъ бы сближать Симпосіонъ Платона, по содержанію, съ другими его діалогами; тотъ съ перваго взгляда замѣтилъ бы, что это сочиненіе всего сроднѣе съ Федромъ. Въ обоихъ этихъ діалогахъ — главный вопросъ о любви; оба направлены къ обличенію риторовъ и софистовъ; въ томъ и другомъ производится состязаніе Сократа съ риторами въ импровизаціи рѣчей. Но, не смотря на такое сходство Симпосіона и Федра, немало между ними и различія. Въ Федрѣ открыто обличается неумѣнье риторовъ развивать рѣчь методически, и это обличеніе занимаетъ большую часть діалога, напротивъ въ Симпосіонѣ мнѣнія софистовъ о любви затрогиваются весьма тонкою ироніею, которая, не оскорбляя собесѣдниковъ, только увеселяетъ общество и вразумляетъ улыбкою. Въ обоихъ сочиненіяхъ разсужденія о любви направляются къ раскрытію силы и природы философскаго энтузіазма: но въ Федрѣ божественная любовь разсматривается такъ, что изъ ней выводятся и объясняются причины и условія любви земной; а въ Симпосіонѣ, наоборотъ, показывается, какимъ образомъ человѣкъ, подъ руководствомъ Эроса, долженъ отъ прекраснаго земнаго постепенно возвышаться къ созерцанію прекраснаго божественнаго. Посему одинъ изъ этихъ разговоровъ служитъ какбы дополненіемъ и повѣркою другаго и оба они появились на свѣтъ,
чувственных, непрестанно изменяющихся и оразноображиваемых то подлежательными наклонностями, то предлежательными ограничениями. Что такое любовь по самой её природе и каким образом способствует она к созерцанию вещей божественных, — об этом может судить и это в состоянии определить только достойная своего имени философия, выражающая свою мудрость не одним теоретическим созерцанием прекрасного, но прекрасную теорию оправдывающая прекрасною жизнью, которая чувственные пожелания обуздывает силою духа и постепенно приближается к прекрасному божественному — сродняющему небо с землею.
Кто стал бы сближать Симпосион Платона, по содержанию, с другими его диалогами; тот с первого взгляда заметил бы, что это сочинение всего сроднее с Федром. В обоих этих диалогах — главный вопрос о любви; оба направлены к обличению риторов и софистов; в том и другом производится состязание Сократа с риторами в импровизации речей. Но, не смотря на такое сходство Симпосиона и Федра, немало между ними и различия. В Федре открыто обличается неуменье риторов развивать речь методически, и это обличение занимает большую часть диалога, напротив в Симпосионе мнения софистов о любви затрагиваются весьма тонкою ирониею, которая, не оскорбляя собеседников, только увеселяет общество и вразумляет улыбкою. В обоих сочинениях рассуждения о любви направляются к раскрытию силы и природы философского энтузиазма: но в Федре божественная любовь рассматривается так, что из ней выводятся и объясняются причины и условия любви земной; а в Симпосионе, наоборот, показывается, каким образом человек, под руководством Эроса, должен от прекрасного земного постепенно возвышаться к созерцанию прекрасного божественного. Посему один из этих разговоров служит как бы дополнением и поверкою другого и оба они появились на свет,
