Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 3, 1863.pdf/507

Эта страница была вычитана
502
ПОЛИТИКА ИЛИ ГОСУДАРСТВО.


Впрочемъ, самаго важнаго-то въ поэзіи мы еще не осудили: вѣдь ужаснѣйшее въ ней то, что она способна вредить и людямъ порядочнымъ, за исключеніемъ весьма немногихъ. — Чего не будетъ, если это-то дѣлаетъ она? — Слушай и наблюдай. Вѣдь лучшіе изъ насъ, внимая Омиру, или и другому D. какому трагическому поэту, который, изъ подражанія извѣстному герою въ плачѣ, тянетъ длинные монологи его горестей, либо поетъ и поражаетъ себя въ грудь, — лучшіе изъ насъ, знаешь, радуются и, входя въ его положеніе, слѣдуютъ за нимъ съ сочувствіемъ, и мы отъ души хвалимъ добраго поэта, что онъ возбудилъ въ насъ такое расположеніе. — Знаю; какъ не знать? — А когда надъ кѣмъ изъ насъ тяготѣетъ собственное горе, понимаешь опять, что мы хвастаемся противнымъ тому, что, то-есть, сохраняемъ спокойствіе и терпѣніе, E. такъ какъ это прилично мужчинѣ, а то, что хвалили тогда, — женщинѣ. — Понимаю, сказалъ онъ. — Такъ хороша ли эта похвала, спросилъ я, если кто, видя такого человѣка, какимъ не хотѣлъ бы и стыдился бы быть самъ, не порицаетъ его, а радуется и хвалитъ? — Нѣтъ, клянусь Зевсомъ, она не походитъ на благоразумную. — Да, примолвилъ я, какъ скоро разсмотришь ее тѣмъ-то способомъ. — Какимъ? — Размысли, что 606. если часть души, ограничиваемая силою собственныхъ своихъ несчастій, и тогда жаждущая слезъ, достаточнаго гореванія и насыщенія, — ибо этого желаетъ она по природѣ, — если эта самая часть души питается поэтами и исполняется радостію; то наилучшее въ насъ по природѣ, недостаточно еще наученное умомъ и опытомъ, ослабляетъ стражу надъ этою плаксою, такъ какъ, смотря на чужія страданія, она не B. находитъ для себя постыднымъ, — когда другой, выдаваемый за человѣка добраго, безвременно скорбитъ, хвалить его и жалѣть, напротивъ видитъ въ этомъ собственную корысть — удовольствіе, и не хочетъ лишиться ея чрезъ пренебреженіе всего стихотворенія. Размыслить же способны, думаю, немногіе, что наслаждаться чужимъ необходимо въ своемъ: между тѣмъ какъ выкормившій сильную жалость въ отношеніи

Тот же текст в современной орфографии


Впрочем, самого важного-то в поэзии мы еще не осудили: ведь ужаснейшее в ней то, что она способна вредить и людям порядочным, за исключением весьма немногих. — Чего не будет, если это-то делает она? — Слушай и наблюдай. Ведь лучшие из нас, внимая Омиру, или и другому D. какому трагическому поэту, который, из подражания известному герою в плаче, тянет длинные монологи его горестей, либо поет и поражает себя в грудь, — лучшие из нас, знаешь, радуются и, входя в его положение, следуют за ним с сочувствием, и мы от души хвалим доброго поэта, что он возбудил в нас такое расположение. — Знаю; как не знать? — А когда над кем из нас тяготеет собственное горе, понимаешь опять, что мы хвастаемся противным тому, что, то есть, сохраняем спокойствие и терпение, E. так как это прилично мужчине, а то, что хвалили тогда, — женщине. — Понимаю, сказал он. — Так хороша ли эта похвала, спросил я, если кто, видя такого человека, каким не хотел бы и стыдился бы быть сам, не порицает его, а радуется и хвалит? — Нет, клянусь Зевсом, она не походит на благоразумную. — Да, примолвил я, как скоро рассмотришь ее тем-то способом. — Каким? — Размысли, что 606. если часть души, ограничиваемая силою собственных своих несчастий, и тогда жаждущая слез, достаточного горевания и насыщения, — ибо этого желает она по природе, — если эта самая часть души питается поэтами и исполняется радостью; то наилучшее в нас по природе, недостаточно еще наученное умом и опытом, ослабляет стражу над этою плаксою, так как, смотря на чужие страдания, она не B. находит для себя постыдным, — когда другой, выдаваемый за человека доброго, безвременно скорбит, хвалить его и жалеть, напротив видит в этом собственную корысть — удовольствие, и не хочет лишиться её чрез пренебрежение всего стихотворения. Размыслить же способны, думаю, немногие, что наслаждаться чужим необходимо в своем: между тем как выкормивший сильную жалость в отношении