Въ началѣ этой книги Сократъ возвращается къ сужденію о поэтахъ, о которыхъ говорилъ въ книгахъ второй и третьей, и изслѣдывая этотъ предметъ съ большею точностію, обстоятельно показываетъ, что родъ поэзіи подражательной въ государствѣ терпимъ быть не долженъ. Возвращеніе философа къ разсматриванію этого вопроса никому не покажется страннымъ, кто припомнитъ, что поэты въ вѣкъ Платона имѣли огромный авторитетъ и что, по понятію современниковъ, вся мудрость заключалась въ ихъ изреченіяхъ. Поэтому, желая утвердить и защитить свое ученіе о добродѣтели и нравственности, Платонъ долженъ былъ показать, что истинная мудрость изъ того источника не почерпается. И это, по объясненіи природы души, по раскрытіи различныхъ пожеланій и родовъ удовольствія, ему можно было сдѣлать лучше. Чтобы виднѣе было, почему поэзія подражательная въ наилучшемъ обществѣ нетерпима и неспособна руководить къ истинной мудрости, Сократъ считаетъ нужнымъ взять это дѣло нѣсколько выше. Но, чтобы къ его разсужденію не примѣшать чего-нибудь своего, посмотримъ, какимъ образомъ разсуждаетъ онъ самъ.
Можно различать три рода предметовъ, говоритъ онъ: первый родъ заключаетъ въ себѣ вѣчные образцы, или идеи вещей; второй содержитъ вещи чуствопостигаемыя и составленныя по подобію тѣхъ образцовъ; третій объемлетъ изображенія вещей, относящихся къ другому роду, какъ, напримѣръ, статуи, картины и другіе предметы, отдѣланные искуствомъ по подобію вещей чувствопостигаемыхъ. Первый изъ этихъ родовъ содержитъ въ себѣ то, что истинно существуетъ; другой — то, что суще-
В начале этой книги Сократ возвращается к суждению о поэтах, о которых говорил в книгах второй и третьей, и исследывая этот предмет с большею точностью, обстоятельно показывает, что род поэзии подражательной в государстве терпим быть не должен. Возвращение философа к рассматриванию этого вопроса никому не покажется странным, кто припомнит, что поэты в век Платона имели огромный авторитет и что, по понятию современников, вся мудрость заключалась в их изречениях. Поэтому, желая утвердить и защитить свое учение о добродетели и нравственности, Платон должен был показать, что истинная мудрость из того источника не почерпается. И это, по объяснении природы души, по раскрытии различных пожеланий и родов удовольствия, ему можно было сделать лучше. Чтобы виднее было, почему поэзия подражательная в наилучшем обществе нетерпима и неспособна руководить к истинной мудрости, Сократ считает нужным взять это дело несколько выше. Но, чтобы к его рассуждению не примешать чего-нибудь своего, посмотрим, каким образом рассуждает он сам.
Можно различать три рода предметов, говорит он: первый род заключает в себе вечные образцы, или идеи вещей; второй содержит вещи чуствопостигаемые и составленные по подобию тех образцов; третий объемлет изображения вещей, относящихся к другому роду, как, например, статуи, картины и другие предметы, отделанные искусством по подобию вещей чувствопостигаемых. Первый из этих родов содержит в себе то, что истинно существует; другой — то, что суще-
