имѣть въ виду счастіе, — послѣдній утверждаетъ ложь и нелѣпость, а первый — истину и согласное съ умомъ понятіе. Имя честности произошло отъ того, что она пожеланія дурныя подчиняетъ лучшей и божественнѣйшей части человѣка: напротивъ, безчестное названо этимъ именемъ потому, что кроткую часть нашей души оно порабощаетъ той дикой. Но какъ никто не согласился бы взять золото, чтобы за него отдать въ рабство сына или дочь: такъ никому не приходится, принявъ несправедливо золото, или совершивъ иное беззаконіе, божественнѣйшую часть души передать въ рабство части худшей и преступнѣйшей. И не за иное вѣдь что-нибудь подвергается порицанію невоздержаніе, дерзость, гордость, изнѣженность, роскошь, лесть, низкое и презрѣнное чувство, а именно за то, что всѣ эти выраженія человѣческой природы божественную часть нашей души, которая должна быть въ насъ господствующею, повергаютъ въ жалкое рабство. Вѣдь насколько лучше находиться подъ властію господина мудраго и добраго; настолько полезнѣе принимать законы отъ того, что въ насъ превосходнѣйшее. Итакъ, несправедливость, хотя бы она и укрывалась отъ преслѣдованія людей и законовъ, нетолько не приноситъ никакой пользы, но еще по тому самому, что ея не замѣчаютъ и не наказываютъ, она становится тѣмъ хуже и гибельнѣе. Зная это, мудрецъ во всю свою жизнь будетъ стараться о пріобрѣтеніи средствъ для умѣренности, справедливости, здравомыслія; а попеченіе о тѣлѣ будетъ позволять себѣ только съ тою цѣлію, чтобы чрезъ согласіе всѣхъ его частей поддержать и возвысить ту совершеннѣйшую гармонію, какая должна быть въ душѣ всякаго наилучшаго человѣка; ибо такимъ только образомъ онъ удостоится имени истиннаго музыканта, слѣдовательно также имени градоначальника и политика. P. 588 B — 592 B.
иметь в виду счастье, — последний утверждает ложь и нелепость, а первый — истину и согласное с умом понятие. Имя честности произошло от того, что она пожелания дурные подчиняет лучшей и божественнейшей части человека: напротив, бесчестное названо этим именем потому, что кроткую часть нашей души оно порабощает той дикой. Но как никто не согласился бы взять золото, чтобы за него отдать в рабство сына или дочь: так никому не приходится, приняв несправедливо золото, или совершив иное беззаконие, божественнейшую часть души передать в рабство части худшей и преступнейшей. И не за иное ведь что-нибудь подвергается порицанию невоздержание, дерзость, гордость, изнеженность, роскошь, лесть, низкое и презренное чувство, а именно за то, что все эти выражения человеческой природы божественную часть нашей души, которая должна быть в нас господствующею, повергают в жалкое рабство. Ведь насколько лучше находиться под властью господина мудрого и доброго; настолько полезнее принимать законы от того, что в нас превосходнейшее. Итак, несправедливость, хотя бы она и укрывалась от преследования людей и законов, нетолько не приносит никакой пользы, но еще по тому самому, что её не замечают и не наказывают, она становится тем хуже и гибельнее. Зная это, мудрец во всю свою жизнь будет стараться о приобретении средств для умеренности, справедливости, здравомыслия; а попечение о теле будет позволять себе только с тою целью, чтобы чрез согласие всех его частей поддержать и возвысить ту совершеннейшую гармонию, какая должна быть в душе всякого наилучшего человека; ибо таким только образом он удостоится имени истинного музыканта, следовательно также имени градоначальника и политика. P. 588 B — 592 B.
