стѣны, разбойничать по дорогамъ, грабить храмы, и не откажется ни отъ какого преступленія. Если такихъ людей въ обществѣ окажется много; то они нетолько не будутъ врагами тиранніи, къ которой склонны по природѣ, но еще постараются, проявлять ее самымъ жестокимъ образомъ. Человѣкъ съ такимъ настроеніемъ души ни съ кѣмъ не можетъ находиться въ дружескихъ отношеніяхъ, равно какъ не будетъ любить и защищать свободу гражданъ; потому что онъ не привыкъ ни къ кому имѣть довѣренность, не уважаетъ справедливости, не отвращается ни отъ какихъ дурныхъ поступковъ. Если же такова жизнь этого человѣка; то видно уже, какъ должно судить о его счастіи. Чѣмъ сильнѣе обуревается онъ страстями, тѣмъ больше его несчастіе; такъ что человѣкъ тиранническій есть существо самое жалкое. Это будетъ еще понятнѣе, если мы сравнимъ разныя формы правленія, о которыхъ говорено было выше; человѣкъ тиранническій всего подобнѣе тиранніи, димократическій — димократіи, олигархическій — олигархіи, всякій — своей. И какъ то общество совершенное, или аристократическое, должно быть почитаемо, безъ сомнѣнія, самымъ счастливымъ, а то, терзаемое тиранномъ, — самымъ несчастнымъ; то естественно слѣдуетъ, что человѣкъ, подобный тиранніи, находящійся, то-есть, подъ жестокимъ владычествомъ страстей, есть человѣкъ самый жалкій, а покорный внушеніямъ ума, питающій уваженіе къ справедливости и добродѣтели, — самый счастливый. Въ самомъ дѣлѣ, въ обществѣ тиранническомъ нѣтъ свободы: нѣтъ ея также и въ подобномъ этому обществу человѣкѣ; потому что душа его порабощена страстями, и потому всегда бываетъ возмущенною и терзается ощущеніями скорбными. Потомъ, общество, повинующееся тиранну, мучится бѣдностію и недостатками: то же надобно сказать и о человѣкѣ, непрестанно мучимомъ ненасытимою жаждою удовольствій. Кромѣ того, общество тиранническое исполнено страданій, и ни въ какомъ другомъ не проливается столько слезъ: то же бываетъ и съ подобнымъ ему человѣкомъ, котораго душа непрестанно потрясается силою страстей и нерѣдко доходитъ даже до безумія, а покойною и мирною никогда не бываетъ. Такова участь его въ жизни нетолько частной, но и общественной, когда онъ бываетъ тиранномъ государства; ибо и тутъ мучатъ его —
стены, разбойничать по дорогам, грабить храмы, и не откажется ни от какого преступления. Если таких людей в обществе окажется много; то они нетолько не будут врагами тирании, к которой склонны по природе, но еще постараются, проявлять ее самым жестоким образом. Человек с таким настроением души ни с кем не может находиться в дружеских отношениях, равно как не будет любить и защищать свободу граждан; потому что он не привык ни к кому иметь доверенность, не уважает справедливости, не отвращается ни от каких дурных поступков. Если же такова жизнь этого человека; то видно уже, как должно судить о его счастьи. Чем сильнее обуревается он страстями, тем больше его несчастье; так что человек тиранический есть существо самое жалкое. Это будет еще понятнее, если мы сравним разные формы правления, о которых говорено было выше; человек тиранический всего подобнее тирании, димократический — димократии, олигархический — олигархии, всякий — своей. И как то общество совершенное, или аристократическое, должно быть почитаемо, без сомнения, самым счастливым, а то, терзаемое тираном, — самым несчастным; то естественно следует, что человек, подобный тирании, находящийся, то есть, под жестоким владычеством страстей, есть человек самый жалкий, а покорный внушениям ума, питающий уважение к справедливости и добродетели, — самый счастливый. В самом деле, в обществе тираническом нет свободы: нет её также и в подобном этому обществу человеке; потому что душа его порабощена страстями, и потому всегда бывает возмущенною и терзается ощущениями скорбными. Потом, общество, повинующееся тирану, мучится бедностью и недостатками: то же надобно сказать и о человеке, непрестанно мучимом ненасытимою жаждою удовольствий. Кроме того, общество тираническое исполнено страданий, и ни в каком другом не проливается столько слез: то же бывает и с подобным ему человеком, которого душа непрестанно потрясается силою страстей и нередко доходит даже до безумия, а покойною и мирною никогда не бывает. Такова участь его в жизни нетолько частной, но и общественной, когда он бывает тираном государства; ибо и тут мучат его —
