какъ дѣти отъ отца, когда воспитало ихъ не убѣжденіе, а насиліе, когда истинную музу, т.-е. слово и философію, они C. пренебрегли, и гимнастику поставили выше музыки. — Ты говоришь, въ самомъ дѣлѣ, о правленіи, смѣшанномъ изъ зла и добра, замѣтилъ онъ. — Да, оно смѣшано, примолвилъ я. Изъ правленія раздражительнаго очевиднѣйшая черта въ немъ только одна — спорливость и честолюбіе. — Безъ сомнѣнія, сказалъ онъ. — Такъ не таково ли это правленіе по своему происхожденію и свойствамъ? спросилъ я. Впрочемъ, начертавъ образъ его словомъ, мы не со всею точностію отдѣлали это очертаніе, а D. такъ, чтобы изъ него можно было намъ только видѣть, кто — человѣкъ самый справедливый и несправедливый. Вѣдь чрезвычайно продолжительно было бы разсматривать всѣ правленія и всѣ нравы, ничего не оставляя. — Правда, сказалъ онъ. —
Каковъ же подъ этимъ правленіемъ человѣкъ? Какъ онъ выходитъ и какимъ бываетъ? — Я думаю, сказалъ Адимантъ, что, по спорливости-то, онъ близко подходитъ къ Главкону. — Это-то можетъ быть, примолвилъ я; но мнѣ кажется, что E. другое не таково, какъ у Главкона[1]. — Что же другое? — Тотъ долженъ быть своенравнѣе, отвѣчалъ я, не подчиняется музамъ, хотя и любитъ ихъ, и охотникъ слушать — только никакъ не риторику. Да такой и съ слугами жестокъ, хотя и 549. не презираетъ ихъ, такъ какъ достаточно воспитанъ; съ людьми же свободными онъ кротокъ, правителямъ очень послушенъ, хотя властолюбивъ и честолюбивъ, и домогается власти не краснорѣчіемъ и не чѣмъ-нибудь тому подобнымъ, а дѣлами, какъ воинскими, такъ и относящимися къ воинскимъ; поэтому любитъ гимнастику и звѣриную охоту. — Это, въ самомъ дѣлѣ, характеръ того правленія, сказалъ онъ. — Но такой, пока молодъ, не презираетъ ли денегъ, а сдѣлавшись старше, не тѣмъ ли болѣе всегда любитъ ихъ, и вышедши изъ подъ B.
- ↑ Слегка затрогивается самомнѣніе Главкона. По свидѣтельству Ксенофонта (Memor. III, 6), этотъ молодой человѣкъ, достигнувъ двадцати-лѣтняго возраста, хотѣлъ уже вступить въ отправленіе дѣлъ общественныхъ; но Сократъ отвлекъ его отъ такого намѣренія.
как дети от отца, когда воспитало их не убеждение, а насилие, когда истинную музу, т. е. слово и философию, они C. пренебрегли, и гимнастику поставили выше музыки. — Ты говоришь, в самом деле, о правлении, смешанном из зла и добра, заметил он. — Да, оно смешано, примолвил я. Из правления раздражительного очевиднейшая черта в нём только одна — спорливость и честолюбие. — Без сомнения, сказал он. — Так не таково ли это правление по своему происхождению и свойствам? спросил я. Впрочем, начертав образ его словом, мы не со всею точностью отделали это очертание, а D. так, чтобы из него можно было нам только видеть, кто — человек самый справедливый и несправедливый. Ведь чрезвычайно продолжительно было бы рассматривать все правления и все нравы, ничего не оставляя. — Правда, сказал он. —
Каков же под этим правлением человек? Как он выходит и каким бывает? — Я думаю, сказал Адимант, что, по спорливости-то, он близко подходит к Главкону. — Это-то может быть, примолвил я; но мне кажется, что E. другое не таково, как у Главкона[1]. — Что же другое? — Тот должен быть своенравнее, отвечал я, не подчиняется музам, хотя и любит их, и охотник слушать — только никак не риторику. Да такой и со слугами жесток, хотя и 549. не презирает их, так как достаточно воспитан; с людьми же свободными он кроток, правителям очень послушен, хотя властолюбив и честолюбив, и домогается власти не красноречием и не чем-нибудь тому подобным, а делами, как воинскими, так и относящимися к воинским; поэтому любит гимнастику и звериную охоту. — Это, в самом деле, характер того правления, сказал он. — Но такой, пока молод, не презирает ли денег, а сделавшись старше, не тем ли более всегда любит их, и вышедши из-под B.
————————————
- ↑ Слегка затрагивается самомнение Главкона. По свидетельству Ксенофонта (Memor. III, 6), этот молодой человек, достигнув двадцати-летнего возраста, хотел уже вступить в отправление дел общественных; но Сократ отвлек его от такого намерения.
