же родъ, хотя вы — мудрецы и воспитали правителей города, B. свое благочадіе и безчадіе будетъ получать не по расчету ума въ соединеніи съ чувствомъ, но мимо этого; — будетъ иной разъ раждать дѣтей, когда бы не слѣдовало. Для божественнаго рожденія есть періодъ, опредѣляемый совершеннымъ числомъ, а для человѣческаго, въ которомъ первыми условіями умноженія становятся возможность и владычественное предписаніе, есть между четырьмя предѣлами ихъ три промежутка, принимающихъ въ себя числа подобныя и неподобныя, увеличивающіяся и уменьшающіяся, и дѣлающихъ все взаимно соизмѣримымъ и выразимымъ[1]. Полчетвертной корень ихъ, C. сложенный съ пятерицею, если будетъ умноженъ на три, то представляетъ двѣ гармоніи: одну — равно-равную, сто, взятое столько же разъ; другую, хотя равно-протяженную, однакожъ равную продолговатостью. Сто принадлежитъ къ чис-
- ↑ Съ этими словами Платона, по моему мнѣнію, надобно соединять слѣдующій смыслъ: Раждаемое Богомъ, въ которомъ нѣтъ никакой сложности, въ которомъ могущество (τὸ δυνάμενον) и владычество (τὸ δυναστευόμενον) — одно и то же, раждается нераздѣльно могуществомъ и владычествомъ, и по этой нераздѣльности ихъ, раждается въ совершенной полнотѣ, безъ количественнаго недостатка и безъ количественнаго излишества (количественная опредѣленность недѣлимыхъ во всѣхъ родахъ твореній, составляющихъ міръ видимый или феноменальный, была неизмѣнною догмою Платоновой философіи); и эта полнота богорожденнаго называется здѣсь числомъ совершеннымъ (ἀριθμὸς τέλειος). Напротивъ, въ человѣкѣ, относительно рожденія дѣтей, равно и во всякомъ другомъ отношеніи, возможность умножаться (αὐξήσεις δυνάμεναι) и предписаніе владычествующаго начала, опредѣляющее мѣру умноженія (αὐξήσεις δυναστευόμεναι) — не одно и то же, но суть два различные акта его природы, изъ которыхъ каждый опредѣляется двумя предѣлами: потому что возможность съ внѣшней своей стороны граничитъ съ безпредѣльностью, а съ внутренней — съ предѣломъ; владычествующее же начало съ внѣшней стороны ограничивается полнотою власти, а съ внутренней — полнотою ея примѣнительно къ лицу и состоянію лица. Отсюда — четыре предѣла (ὅροι) и между ними — три промежутка, наполняющіеся числами — подобными и неподобными, уменьшающимися и увеличивающимися; и только тотъ — мудрецъ относительно рожденія дѣтей, кто во всѣхъ этихъ промежуткахъ поставилъ числа въ правильной пропорціи, выражающей гармоническое отношеніе своей возможности къ господствующему своему началу, и обратно, и такимъ образомъ расчеты ума (λογισμὸν) вѣрно соединилъ съ чувствомъ (μετ᾽ αἰσθήσεως). Въ слѣдующихъ далѣе словахъ музы, повидимому, хотятъ открыть Сократу и его слушателямъ самую эту пропорцію, и тутъ-то, кажется, говоря будто серьёзно, шутятъ съ ними, какъ съ дѣтьми.
же род, хотя вы — мудрецы и воспитали правителей города, B. свое благочадие и бесчадие будет получать не по расчету ума в соединении с чувством, но мимо этого; — будет иной раз рождать детей, когда бы не следовало. Для божественного рождения есть период, определяемый совершенным числом, а для человеческого, в котором первыми условиями умножения становятся возможность и владычественное предписание, есть между четырьмя пределами их три промежутка, принимающих в себя числа подобные и неподобные, увеличивающиеся и уменьшающиеся, и делающих всё взаимно соизмеримым и выразимым[1]. Полчетвертной корень их, C. сложенный с пятерицею, если будет умножен на три, то представляет две гармонии: одну — равно-равную, сто, взятое столько же раз; другую, хотя равно-протяженную, однакож равную продолговатостью. Сто принадлежит к чис-
————————————
- ↑ С этими словами Платона, по моему мнению, надобно соединять следующий смысл: рождаемое Богом, в котором нет никакой сложности, в котором могущество (τὸ δυνάμενον) и владычество (τὸ δυναστευόμενον) — одно и то же, рождается нераздельно могуществом и владычеством, и по этой нераздельности их, рождается в совершенной полноте, без количественного недостатка и без количественного излишества (количественная определенность неделимых во всех родах творений, составляющих мир видимый или феноменальный, была неизменною догмою Платоновой философии); и эта полнота богорожденного называется здесь числом совершенным (ἀριθμὸς τέλειος). Напротив, в человеке, относительно рождения детей, равно и во всяком другом отношении, возможность умножаться (αὐξήσεις δυνάμεναι) и предписание владычествующего начала, определяющее меру умножения (αὐξήσεις δυναστευόμεναι) — не одно и то же, но суть два различные акта его природы, из которых каждый определяется двумя пределами: потому что возможность с внешней своей стороны граничит с беспредельностью, а с внутренней — с пределом; владычествующее же начало с внешней стороны ограничивается полнотою власти, а с внутренней — полнотою её применительно к лицу и состоянию лица. Отсюда — четыре предела (ὅροι) и между ними — три промежутка, наполняющиеся числами — подобными и неподобными, уменьшающимися и увеличивающимися; и только тот — мудрец относительно рождения детей, кто во всех этих промежутках поставил числа в правильной пропорции, выражающей гармоническое отношение своей возможности к господствующему своему началу, и обратно, и таким образом расчеты ума (λογισμὸν) верно соединил с чувством (μετ᾽ αἰσθήσεως). В следующих далее словах музы, по-видимому, хотят открыть Сократу и его слушателям самую эту пропорцию, и тут-то, кажется, говоря будто серьёзно, шутят с ними, как с детьми.
