гая наука, по справедливости, не можетъ стоять выше ея; — 535. ею должны заканчиваться всѣ науки. — Мнѣ кажется, сказалъ онъ. —
Теперь остается распредѣлить, продолжалъ я, кому должны мы преподавать эти науки и какимъ образомъ. — Явно, сказалъ онъ. — А помнишь ли первый выборъ правителей, какихъ мы избрали? — Какъ не помнить? отвѣчалъ онъ. — Такъ вотъ такія вообще природы, почитай, должны быть избираемы, примолвилъ я: ибо при этомъ надобно предпочитать твердѣйшихъ, мужественнѣйшихъ и по возможности благообразнѣйшихъ; B. сверхъ того, искать нетолько благородныхъ и по характеру строгихъ, но и такихъ, которые для подобнаго воспитанія имѣли бы все нужное. — Что именно полагаешь ты? — Они, почтеннѣйшій, должны имѣть воспріимчивость для наукъ, отвѣчалъ я, чтобы ученіе для нихъ было нетяжело: вѣдь предъ трудными науками души больше робѣютъ, чѣмъ предъ гимнастическими упражненіями; потому что тамъ свойственъ имъ трудъ частный, а не общій вмѣстѣ съ тѣломъ. — Правда, сказалъ онъ. — Надобно искать также памятливаго, усидчиваго и весьма трудолюбиваго, а иначе C. — какимъ образомъ, думаешь, захочетъ онъ исполнять нѣкоторыя работы тѣлесныя и предаваться такому ученію и размышленію? — Невозможно, сказалъ онъ, если не будетъ способенъ вполнѣ. — Нынѣ вѣдь въ томъ и ошибка, примолвилъ я, тѣмъ и наносится безчестіе философіи, какъ мы и прежде говорили, что берутся за нее люди того нестоющіе: вѣдь не подкидышамъ надобно приступать къ ней, а законнорожденнымъ. D. — Какъ? сказалъ онъ. — Приступающій къ ней, отвѣчалъ я, по трудолюбію, во-первыхъ, не долженъ хромать, то-есть, быть отчасти трудолюбивымъ, отчасти празднолюбивымъ. Это бываетъ, когда кто любитъ гимнастическія занятія, охоту и всякіе тѣлесные труды, но ни учиться, ни слушать, ни изслѣдывать не любитъ, и всѣ такіе труды ненавидитъ. Равнымъ образомъ хромъ и тотъ, кто имѣетъ про-
гая наука, по справедливости, не может стоять выше её; — 535. ею должны заканчиваться все науки. — Мне кажется, сказал он. —
Теперь остается распределить, продолжал я, кому должны мы преподавать эти науки и каким образом. — Явно, сказал он. — А помнишь ли первый выбор правителей, каких мы избрали? — Как не помнить? отвечал он. — Так вот такие вообще природы, почитай, должны быть избираемы, примолвил я: ибо при этом надобно предпочитать твердейших, мужественнейших и по возможности благообразнейших; B. сверх того, искать нетолько благородных и по характеру строгих, но и таких, которые для подобного воспитания имели бы всё нужное. — Что именно полагаешь ты? — Они, почтеннейший, должны иметь восприимчивость для наук, отвечал я, чтобы учение для них было нетяжело: ведь пред трудными науками души больше робеют, чем пред гимнастическими упражнениями; потому что там свойствен им труд частный, а не общий вместе с телом. — Правда, сказал он. — Надобно искать также памятливого, усидчивого и весьма трудолюбивого, а иначе C. — каким образом, думаешь, захочет он исполнять некоторые работы телесные и предаваться такому учению и размышлению? — Невозможно, сказал он, если не будет способен вполне. — Ныне ведь в том и ошибка, примолвил я, тем и наносится бесчестие философии, как мы и прежде говорили, что берутся за нее люди того нестоющие: ведь не подкидышам надобно приступать к ней, а законнорожденным. D. — Как? сказал он. — Приступающий к ней, отвечал я, по трудолюбию, во-первых, не должен хромать, то есть, быть отчасти трудолюбивым, отчасти празднолюбивым. Это бывает, когда кто любит гимнастические занятия, охоту и всякие телесные труды, но ни учиться, ни слушать, ни исследывать не любит, и все такие труды ненавидит. Равным образом хром и тот, кто имеет про-
