Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 3, 1863.pdf/378

Эта страница была вычитана
373
КНИГА СЕДЬМАЯ.

жала вверху. — Сколько возможно болѣе, сказалъ онъ. — C. Стало-быть, надобно, примолвилъ я, сколько возможно строже приказать, чтобы въ прекрасномъ твоемъ городѣ граждане никакимъ образомъ не оставляли геометріи; ибо и боковое въ ней немаловажно. — Что такое боковое? спросилъ онъ. — То, о чемъ ты говорилъ, отвѣчалъ я, — приложеніе геометріи къ дѣламъ воинскимъ. Да и для всѣхъ наукъ, чтобы лучше изучить ихъ, знаемъ, — всесторонняя разница, занимался ли кто геометріею, или нѣтъ. — Въ самомъ дѣлѣ, всесторонняя, клянусь Зевсомъ, сказалъ онъ. — Такъ предложимъ ли это юношамъ, какъ вторую науку? — Предложимъ, сказалъ онъ. —

Что же еще? третьею не поставить ли астрономіи? Или D. тебѣ не кажется? — Мнѣ-то кажется, сказалъ онъ; потому что астрономія осязательно представляетъ чувству и годовыя времена, и мѣсяцы, и годы, что̀ нужно нетолько для земледѣлія и кораблеплаванія, но не меньше и для военачальствованія. — Любезенъ ты[1], замѣтилъ я; кажется, боишься, какъ бы не показалось народу, что предписываешь науки безполезныя. Тогда какъ не слишкомъ худо, а трудно повѣрить, чтобы сими науками очищался и оживлялся какой-то органъ души E. каждаго человѣка, разстроенный и ослѣпленный иными дѣлами, — беречь этотъ превосходнѣйшій было бы важнѣе, чѣмъ тысячи глазъ; потому что имъ однимъ созерцается истина. Итакъ, кто будетъ согласенъ съ тобою въ мысляхъ, тому слова твои чрезвычайно какъ понравятся: а которые нисколько не сочувствуютъ этому, тѣ естественно подумаютъ, что ты ничего не говоришь; потому что не замѣтятъ въ нихъ другой уважительной пользы. Смотри же отсюда, изъ этихъ ли съ кѣмъ-нибудь бесѣдуешь ты, или ни съ кѣмъ изъ нихъ, но ведешь рѣчь 528.

  1. Любезенъ ты, ἡδὺς εἷ — форма вѣжливой насмѣшки. Греки, чтобы избѣжать грубыхъ и оскорбительныхъ выраженій, ввели въ употребленіе такія формулы, которыя обличали худое дѣло или слово, не трогая самолюбія. И это всегда приправлялось аттическою солью. Такъ, напримѣръ, чтобы не назвать кого-нибудь глупымъ или хитрымъ, они употребляли слова ἡδύς γλυκύς, εὐήθης, χρηστός. Plat. Euthyd. p. 226 D: σὺ δὲ ἴσως οὐκ οἴει ὁρᾶν αὐτά· οὕτως ἡδὺς εἷ. Gorg. ρ. 200 E: ὡς ἡδὺς εἷ, τοὺς ἠλιθίους λέγεις τοὺς σώφρονας.
Тот же текст в современной орфографии

жала вверху. — Сколько возможно более, сказал он. — C. Стало быть, надобно, примолвил я, сколько возможно строже приказать, чтобы в прекрасном твоем городе граждане никаким образом не оставляли геометрии; ибо и боковое в ней немаловажно. — Что такое боковое? спросил он. — То, о чём ты говорил, отвечал я, — приложение геометрии к делам воинским. Да и для всех наук, чтобы лучше изучить их, знаем, — всесторонняя разница, занимался ли кто геометриею, или нет. — В самом деле, всесторонняя, клянусь Зевсом, сказал он. — Так предложим ли это юношам, как вторую науку? — Предложим, сказал он. —

Что же еще? третьею не поставить ли астрономии? Или D. тебе не кажется? — Мне-то кажется, сказал он; потому что астрономия осязательно представляет чувству и годовые времена, и месяцы, и годы, что̀ нужно нетолько для земледелия и кораблеплавания, но не меньше и для военачальствования. — Любезен ты[1], заметил я; кажется, боишься, как бы не показалось народу, что предписываешь науки бесполезные. Тогда как не слишком худо, а трудно поверить, чтобы сими науками очищался и оживлялся какой-то орган души E. каждого человека, расстроенный и ослепленный иными делами, — беречь этот превосходнейший было бы важнее, чем тысячи глаз; потому что им одним созерцается истина. Итак, кто будет согласен с тобою в мыслях, тому слова твои чрезвычайно как понравятся: а которые нисколько не сочувствуют этому, те естественно подумают, что ты ничего не говоришь; потому что не заметят в них другой уважительной пользы. Смотри же отсюда, из этих ли с кем-нибудь беседуешь ты, или ни с кем из них, но ведешь речь 528.

————————————

  1. Любезен ты, ἡδὺς εἷ — форма вежливой насмешки. Греки, чтобы избежать грубых и оскорбительных выражений, ввели в употребление такие формулы, которые обличали худое дело или слово, не трогая самолюбия. И это всегда приправлялось аттическою солью. Так, например, чтобы не назвать кого-нибудь глупым или хитрым, они употребляли слова ἡδύς γλυκύς, εὐήθης, χρηστός. Plat. Euthyd. p. 226 D: σὺ δὲ ἴσως οὐκ οἴει ὁρᾶν αὐτά· οὕτως ἡδὺς εἷ. Gorg. ρ. 200 E: ὡς ἡδὺς εἷ, τοὺς ἠλιθίους λέγεις τοὺς σώφρονας.