зать, въ чемъ состоитъ сущность вопроса, философъ весьма правильно приступаетъ къ дѣлу съ пересмотра различныхъ понятій о справедливости, и всѣ эти понятія были таковы, что вниманіе слушателей вводили въ кругъ изслѣдованій нетолько иѳическихъ, но и политическихъ. Притомъ здѣсь видна и другая сторона благоразумной методы философа: вознамѣрившись предложить образъ совершенной добродѣтели, чтобы нетолько показать истинный ея характеръ, но и защититъ ее отъ нелѣпаго порицанія софистовъ и ораторовъ, онъ необходимо долженъ былъ частію объяснить, частію опровергнуть положенія, враждебныя задуманному имъ ученію. Но такъ какъ ученіе о справедливости заключало въ себѣ и политику; а софисты, искажая понятіе объ этой добродѣтели, подкапывали вмѣстѣ основанія государства: то Платонъ весьма мудро заставляетъ Сократа обнять своими изслѣдованіями всю человѣческую добродѣтель, — сколько частную и домашнюю, столько же гражданскую и общественную. Посему начавъ и окончивъ свое Государство мыслями о справедливости, Платонъ нетолько не сказалъ этимъ, что главный вопросъ ея — справедливость въ смыслѣ иѳическомъ, а напротивъ доказалъ, что справедливости иѳической даже и отдѣлить нельзя отъ политической, что та и другая — одна и та же добродѣтель.
Но если это справедливо, если то-есть добродѣтель, по идеѣ Платона, тогда только получаетъ совершенство и полноту, когда развивается нетолько въ хорошо настроенной душѣ отдѣльнаго человѣка, но и въ наилучше устроенномъ тѣлѣ государственномъ; то, раскрывая свое ученіе о добродѣтели въ значеніи ея иѳическомъ и политическомъ, и излагая его въ одномъ сочиненіи, почему не озаглавилъ онъ этого сочиненія какъ-нибудь иначе, а надписалъ словомъ πολιτεία, которымъ обнимается, повидимому, не все содержаніе діалога, а только политическая часть его? Этотъ вопросъ конечно представлялся еще Стефану и расположилъ его — къ древнему, несомнѣнно подлинному заглавію πολιτεία
зать, в чём состоит сущность вопроса, философ весьма правильно приступает к делу с пересмотра различных понятий о справедливости, и все эти понятия были таковы, что внимание слушателей вводили в круг исследований нетолько ифических, но и политических. Притом здесь видна и другая сторона благоразумной методы философа: вознамерившись предложить образ совершенной добродетели, чтобы нетолько показать истинный её характер, но и защитит ее от нелепого порицания софистов и ораторов, он необходимо должен был частью объяснить, частью опровергнуть положения, враждебные задуманному им учению. Но так как учение о справедливости заключало в себе и политику; а софисты, искажая понятие об этой добродетели, подкапывали вместе основания государства: то Платон весьма мудро заставляет Сократа обнять своими исследованиями всю человеческую добродетель, — сколько частную и домашнюю, столько же гражданскую и общественную. Посему начав и окончив свое Государство мыслями о справедливости, Платон нетолько не сказал этим, что главный вопрос её — справедливость в смысле ифическом, а напротив доказал, что справедливости ифической даже и отделить нельзя от политической, что та и другая — одна и та же добродетель.
Но если это справедливо, если то есть добродетель, по идее Платона, тогда только получает совершенство и полноту, когда развивается нетолько в хорошо настроенной душе отдельного человека, но и в наилучше устроенном теле государственном; то, раскрывая свое учение о добродетели в значении её ифическом и политическом, и излагая его в одном сочинении, почему не озаглавил он этого сочинения как-нибудь иначе, а надписал словом πολιτεία, которым обнимается, по-видимому, не всё содержание диалога, а только политическая часть его? Этот вопрос конечно представлялся еще Стефану и расположил его — к древнему, несомненно подлинному заглавию πολιτεία
