дымъ, и станетъ отвергать внушенія самыхъ благоразумныхъ наставниковъ. Если же случилось бы, что какой-нибудь юноша, по добротѣ своей природы, тѣмъ не менѣе предался философіи; то заинтересованные его благоволеніемъ будутъ всячески стараться отвлечь его отъ любимаго имъ занятія, а не то, — отвлекутъ отъ него наставниковъ. P. 494 A — 495 A. Этими причинами и способами повреждается и самая благородная природа: тогда какъ отъ ней надлежало бы ожидать много пользы какъ частнымъ лицамъ, такъ и цѣлому обществу, — въ состояніи поврежденія она становится гибельною и распространяетъ заразу. Отсюда происходитъ то, что природа особенно счастливая проводитъ жизнь нисколько себя не достойную; а философія, лишившись способныхъ своихъ адептовъ, переходитъ въ руки людей ничтожныхъ и презрѣнныхъ, которые безславятъ ее и дѣлаютъ для многихъ предметомъ поношенія и ненависти. Эти люди, обольщаясь славою мудрости, въ области философіи ищутъ суеты и пищи тщеславію, а потому, облекшись въ одежду рабскаго служенія, не чувствуютъ и не предпринимаютъ ничего великаго, благороднаго, возвышеннаго. P. 495 A — 496 A. Изъ этого видно, что число истинныхъ друзей мудрости не можетъ быть значительно; да и тѣ, сохраненные отъ общей заразы, преисполняются любовію къ философіи по большей части подъ вліяніемъ какой-то счастливой судьбы, или, что рѣдко бываетъ, какого-то божественнаго опредѣленія. Эти немногіе, усмотрѣвъ жалкое состояніе обществъ, никакъ не рѣшаются принимать участіе въ дѣлахъ общественныхъ, а напротивъ, убѣгаютъ отъ нихъ, будто отъ бури, и обращаются къ поприщу частному, какъ въ тихой пристани, въ которой можно было бы имъ наслаждаться плодами мирныхъ занятій и, вдали отъ развратныхъ гражданъ, готовиться — свято, съ невинностію и надеждою выдти изъ этой жизни. P. 496 A — 497.
Хотя такая жизнь кажется и хорошею, однакожъ она далеко ниже той, какую проводили бы эти люди, еслибы дѣйствовали въ обществѣ благоустроенномъ. Теперь нѣтъ общества, которое способствовало бы къ укрѣпленію и развитію способностей философской души: напротивъ, во всѣхъ портятся и самые лучшіе таланты, будто пересаженныя на чу-
дым, и станет отвергать внушения самых благоразумных наставников. Если же случилось бы, что какой-нибудь юноша, по доброте своей природы, тем не менее предался философии; то заинтересованные его благоволением будут всячески стараться отвлечь его от любимого им занятия, а не то, — отвлекут от него наставников. P. 494 A — 495 A. Этими причинами и способами повреждается и самая благородная природа: тогда как от ней надлежало бы ожидать много пользы как частным лицам, так и целому обществу, — в состоянии повреждения она становится гибельною и распространяет заразу. Отсюда происходит то, что природа особенно счастливая проводит жизнь нисколько себя не достойную; а философия, лишившись способных своих адептов, переходит в руки людей ничтожных и презренных, которые бесславят ее и делают для многих предметом поношения и ненависти. Эти люди, обольщаясь славою мудрости, в области философии ищут суеты и пищи тщеславию, а потому, облекшись в одежду рабского служения, не чувствуют и не предпринимают ничего великого, благородного, возвышенного. P. 495 A — 496 A. Из этого видно, что число истинных друзей мудрости не может быть значительно; да и те, сохраненные от общей заразы, преисполняются любовью к философии по большей части под влиянием какой-то счастливой судьбы, или, что редко бывает, какого-то божественного определения. Эти немногие, усмотрев жалкое состояние обществ, никак не решаются принимать участие в делах общественных, а напротив, убегают от них, будто от бури, и обращаются к поприщу частному, как в тихой пристани, в которой можно было бы им наслаждаться плодами мирных занятий и, вдали от развратных граждан, готовиться — свято, с невинностью и надеждою выйти из этой жизни. P. 496 A — 497.
Хотя такая жизнь кажется и хорошею, однакож она далеко ниже той, какую проводили бы эти люди, если бы действовали в обществе благоустроенном. Теперь нет общества, которое способствовало бы к укреплению и развитию способностей философской души: напротив, во всех портятся и самые лучшие таланты, будто пересаженные на чу-
