денію, приняли они законы — основную краску, и получая природу и пищу благопотребную, пропитывались мнѣніемъ о предметахъ страшныхъ и всѣхъ другихъ; такъ чтобы краска ихъ не смывалась тѣми чистительными средствами, напримѣръ, удовольствіемъ, скорбію, страхомъ и пожеланіемъ, которыя въ состояніи все изглаживать и сдѣлать это B. сильнѣе всякаго халастра[1], пятновыводящаго порошка и другаго вычищающаго вещества. Такую-то силу и всегдашнее храненіе правильнаго и законнаго мнѣнія о вещахъ страшныхъ и нестрашныхъ я называю мужествомъ и въ этомъ поставляю мужество, если ты не почитаешь его чѣмъ-нибудь другимъ. — Не почитаю ничѣмъ другимъ, сказалъ онъ; потому что правильное мнѣніе о томъ же самомъ, родившееся безъ образованія, — мнѣніе звѣрское и рабское ты почитаешь не очень законнымъ, и называешь его чѣмъ-то другимъ, а не мужествомъ. — Весьма справедливо говоришь, сказалъ я. C. — Такъ принимаю это за мужество. — Да и принимай, — по крайней мѣрѣ за мужество политическое, примолвилъ я, — и примешь правильно. Въ другой разъ, если угодно, мы еще лучше разсмотримъ его: теперь же у насъ изслѣдывается не это, а справедливость; такъ для изслѣдованія ея, о мужествѣ, какъ я полагаю, сказано довольно. — Ты хорошо говоришь, примолвилъ онъ. —
Теперь, продолжалъ я, остаются еще два предмета, на D. которые надобно взглянуть въ городѣ, — разсудительность и то, для чего изслѣдывается все это, — справедливость. — Да, конечно. — Какъ же бы найти намъ справедливость, чтобы уже не заниматься разсудительностію? — Я-то не знаю, отвѣчалъ онъ; да и не хотѣлъ бы, чтобъ она открылась прежде, чѣмъ разсмотримъ мы разсудительность. Такъ если хочешь сдѣлать мнѣ удовольствіе, — разсмотри эту прежде
- ↑ Халастръ — селитра, по Схоліасту, получилъ свое имя отъ македонскаго города Халастры, ἔνθα τὸ χαλαστραῖον νίτρον γιγνόμενον διὰ ἐννεατηρίδος πήγνυται ὁμοίως δὲ λύεται. Plin. Histor. Nat. XXXI, 19. 5. 46, ed. Hard. Optimum (nitrum) copiosumque in litis Macedoniæ, quod vocant Chalastricum, candidum purumque, proximum sali.
дению, приняли они законы — основную краску, и получая природу и пищу благопотребную, пропитывались мнением о предметах страшных и всех других; так чтобы краска их не смывалась теми чистительными средствами, например, удовольствием, скорбию, страхом и пожеланием, которые в состоянии всё изглаживать и сделать это B. сильнее всякого халастра[1], пятновыводящего порошка и другого вычищающего вещества. Такую-то силу и всегдашнее хранение правильного и законного мнения о вещах страшных и нестрашных я называю мужеством и в этом поставляю мужество, если ты не почитаешь его чем-нибудь другим. — Не почитаю ничем другим, сказал он; потому что правильное мнение о том же самом, родившееся без образования, — мнение зверское и рабское ты почитаешь не очень законным, и называешь его чем-то другим, а не мужеством. — Весьма справедливо говоришь, сказал я. C. — Так принимаю это за мужество. — Да и принимай, — по крайней мере за мужество политическое, примолвил я, — и примешь правильно. В другой раз, если угодно, мы еще лучше рассмотрим его: теперь же у нас исследывается не это, а справедливость; так для исследования её, о мужестве, как я полагаю, сказано довольно. — Ты хорошо говоришь, примолвил он. —
Теперь, продолжал я, остаются еще два предмета, на D. которые надобно взглянуть в городе, — рассудительность и то, для чего исследывается всё это, — справедливость. — Да, конечно. — Как же бы найти нам справедливость, чтобы уже не заниматься рассудительностью? — Я-то не знаю, отвечал он; да и не хотел бы, чтоб она открылась прежде, чем рассмотрим мы рассудительность. Так если хочешь сделать мне удовольствие, — рассмотри эту прежде
————————————
- ↑ Халастр — селитра, по Схолиасту, получил свое имя от македонского города Халастры, ἔνθα τὸ χαλαστραῖον νίτρον γιγνόμενον διὰ ἐννεατηρίδος πήγνυται ὁμοίως δὲ λύεται. Plin. Histor. Nat. XXXI, 19. 5. 46, ed. Hard. Optimum (nitrum) copiosumque in litis Macedoniæ, quod vocant Chalastricum, candidum purumque, proximum sali.
