и такихъ случаевъ. — То же опять, — кто по бѣдности не можетъ достать себѣ даже орудій, или чего другаго, относящагося къ искуству; тотъ и самъ будетъ производить вещи худшаго качества, и сыновей, или другихъ своихъ E. учениковъ сдѣлаетъ худшими производителями. — Какъ не сдѣлаетъ? — Значитъ, и отъ того и отъ другаго, — и отъ бѣдности и отъ богатства, какъ произведенія искуствъ, такъ и сами искусники становятся худшими. — Явно. — Такъ теперь, повидимому, мы нашли другое, что стражи должны всѣми силами караулить, какъ бы это безъ ихъ вѣдома не проникло въ городъ. — Что такое разумѣешь ты? — Богатство и бѣдность, сказалъ я; потому что первое располагаетъ къ роскоши, лѣности и желанію новизны, а 422. послѣдняя — къ раболѣпствованію и злоухищреніямъ для новизны. — Конечно, сказалъ онъ; однакожъ смотри, и на то, Сократъ, какимъ образомъ городъ будетъ у насъ имѣть возможность вести войну, когда онъ не пріобрѣтетъ денегъ, — особенно если необходимость заставитъ воевать съ городомъ великимъ и богатымъ. — Явно, сказалъ я, что съ однимъ труднѣе, а съ двумя такими легче. — Какъ это? B. спросилъ онъ. — Да первое можетъ быть оттого, отвѣчалъ я, что если понадобится сражаться, — не съ богатыми ли людьми будутъ сражаться наши истинные ратоборцы? — Конечно такъ, сказалъ онъ. — Что же, Адимантъ? продолжалъ я. Если боецъ, сколько можно лучше приготовленный къ этому дѣлу, бьется съ двумя небойцами, но богатыми и тучными людьми, — не полагаешь ли, что ему легче бываетъ биться? — Можетъ быть, — особенно если они не вмѣстѣ, отвѣчалъ онъ. — Развѣ нельзя ему иногда, продолжалъ я, убѣгая, вдругъ обратиться назадъ и толкнуть перваго наступающаго, и чаще дѣлать это во время солнечное C. и знойное? Развѣ, будучи таковымъ, не усмиритъ онъ многихъ подобныхъ? — Конечно, сказалъ онъ; тутъ не было бы ничего удивительнаго. — Но не думаешь ли ты, что богатые, по своему знанію и опытности, сильнѣе въ кулач-
и таких случаев. — То же опять, — кто по бедности не может достать себе даже орудий, или чего другого, относящегося к искусству; тот и сам будет производить вещи худшего качества, и сыновей, или других своих E. учеников сделает худшими производителями. — Как не сделает? — Значит, и от того и от другого, — и от бедности и от богатства, как произведения искусств, так и сами искусники становятся худшими. — Явно. — Так теперь, по-видимому, мы нашли другое, что стражи должны всеми силами караулить, как бы это без их ведома не проникло в город. — Что такое разумеешь ты? — Богатство и бедность, сказал я; потому что первое располагает к роскоши, лености и желанию новизны, а 422. последняя — к раболепствованию и злоухищрениям для новизны. — Конечно, сказал он; однакож смотри, и на то, Сократ, каким образом город будет у нас иметь возможность вести войну, когда он не приобретет денег, — особенно если необходимость заставит воевать с городом великим и богатым. — Явно, сказал я, что с одним труднее, а с двумя такими легче. — Как это? B. спросил он. — Да первое может быть оттого, отвечал я, что если понадобится сражаться, — не с богатыми ли людьми будут сражаться наши истинные ратоборцы? — Конечно так, сказал он. — Что же, Адимант? продолжал я. Если боец, сколько можно лучше приготовленный к этому делу, бьется с двумя небойцами, но богатыми и тучными людьми, — не полагаешь ли, что ему легче бывает биться? — Может быть, — особенно если они не вместе, отвечал он. — Разве нельзя ему иногда, продолжал я, убегая, вдруг обратиться назад и толкнуть первого наступающего, и чаще делать это во время солнечное C. и знойное? Разве, будучи таковым, не усмирит он многих подобных? — Конечно, сказал он; тут не было бы ничего удивительного. — Но не думаешь ли ты, что богатые, по своему знанию и опытности, сильнее в кулач-
