жествомъ, а отвергнувъ владычество надъ собою ума, становится дерзостію. Между тѣмъ раздражительности естественно подавать помощь уму противъ стороны пожелательной, которая не имѣетъ въ себѣ ничего высокаго и божественнаго, и потому, безъ сомнѣнія, должна повиноваться части разумной и раздражительной[1]. Если же въ человѣческой душѣ три стороны, то изъ различныхъ свойствъ и взаимнаго отношенія ихъ возникаютъ четыре добродѣтели: мудрость, мужество, разсудительность и справедливость, — и этими добродѣтелями условливается совершенство человѣка. Мудрость принадлежитъ одному уму, которому свойственно познавать и провидѣть, что полезно каждой сторонѣ души и всей ея природѣ. Такимъ же образомъ и мужество живетъ исключительно въ раздражительности и помогаетъ уму защищать силу его предписаній. Къ этимъ добродѣтелямъ присоединяется разсудительность, выражающая подчиненіе пожелательной стороны души требованіямъ ума и сердца, и умѣряющая ея порывы къ излишествамъ. Но три указанныя добродѣтели имѣютъ значеніе какбы частное; каждая опредѣляетъ дѣятельность одной относящейся къ себѣ силы, а на другія стороны души не простирается. Поэтому-то троица добродѣтелей у Платона увѣнчивается четвертою — справедливостію, безъ которой полнота и совершенство нравственной жизни невозможны. Справедливость сближаетъ и соглашаетъ всѣ три части души; ея дѣйственность видна нетолько въ томъ, что каждая способность въ человѣкѣ выполняетъ свое дѣло соотвѣтственно требованіямъ свойственной себѣ добродѣтели, не давая простора страстямъ чувственности и порывамъ раздражительности, но и въ томъ, что человѣкъ точно такимъ же бываетъ и во внѣшней жизни, каковъ онъ внутренно, самъ въ себѣ, въ своихъ правилахъ и началахъ, и чрезъ то, при всемъ многоразличіи своихъ выраженій, является существомъ единичнымъ, согласнымъ съ собою въ чувствованіяхъ и дѣйствіяхъ. Кто
- ↑ См. L. IV, p. 440 A sqq. IX, p. 580 sqq.
жеством, а отвергнув владычество над собою ума, становится дерзостию. Между тем раздражительности естественно подавать помощь уму против стороны пожелательной, которая не имеет в себе ничего высокого и божественного, и потому, без сомнения, должна повиноваться части разумной и раздражительной[1]. Если же в человеческой душе три стороны, то из различных свойств и взаимного отношения их возникают четыре добродетели: мудрость, мужество, рассудительность и справедливость, — и этими добродетелями условливается совершенство человека. Мудрость принадлежит одному уму, которому свойственно познавать и провидеть, что полезно каждой стороне души и всей её природе. Таким же образом и мужество живет исключительно в раздражительности и помогает уму защищать силу его предписаний. К этим добродетелям присоединяется рассудительность, выражающая подчинение пожелательной стороны души требованиям ума и сердца, и умеряющая её порывы к излишествам. Но три указанные добродетели имеют значение как бы частное; каждая определяет деятельность одной относящейся к себе силы, а на другие стороны души не простирается. Поэтому-то троица добродетелей у Платона увенчивается четвертою — справедливостию, без которой полнота и совершенство нравственной жизни невозможны. Справедливость сближает и соглашает все три части души; её действенность видна нетолько в том, что каждая способность в человеке выполняет свое дело соответственно требованиям свойственной себе добродетели, не давая простора страстям чувственности и порывам раздражительности, но и в том, что человек точно таким же бывает и во внешней жизни, каков он внутренно, сам в себе, в своих правилах и началах, и чрез то, при всём многоразличии своих выражений, является существом единичным, согласным с собою в чувствованиях и действиях. Кто
————————————
- ↑ См. L. IV, p. 440 A sqq. IX, p. 580 sqq.
