уже мы будемъ воспитывать тѣхъ людей, какъ будто бы на досугѣ стали разсказывать басни. — Да, надобно. —
E.Что жъ это за воспитаніе? Или можетъ быть и трудно найти лучше того, которое давно уже открыто? То-есть одно, относящееся къ тѣлу, — гимнастическое, а другое, — къ душѣ, — музыкальное[1]. — Да. это. — И не музыкою ли мы начнемъ воспитывать ихъ прежде, чѣмъ гимнастикою? — Почему не такъ? — А къ музыкѣ относишь ли ты словесность, или не относишь? спросилъ я. — Отношу. — Словесности же два 377. вида: одинъ истинный, другой лживый? — Да. — И учить надобно хотя тому и другому, однакожъ прежде лживому? — Не понимаю, что̀ ты говоришь, сказалъ онъ. — Ты не понимаешь, замѣтилъ я, что дѣтямъ мы прежде разсказываемъ басни? а вѣдь это, говоря вообще, ложь, хотя тутъ есть и истинное. Значитъ, въ отношеніи къ дѣтямъ, мы употребляемъ въ дѣло прежде ложь, чѣмъ гимнастическія упражненія. — Это правда. — Такъ вотъ я и сказалъ, что за музыку надобно взяться прежде, чѣмъ за гимнастику. — Справедливо, примолвилъ онъ. — А не знаешь ли, что начало всякаго дѣла весьма важно, — особенно для юноши и вообще для B. нѣжнаго возраста? Вѣдь тогда-то преимущественно образуется и устанавливается характеръ, какой кому угодно отпечатлѣть въ каждомъ изъ нихъ. — Непремѣнно. — Такъ легко ли попустимъ мы, чтобы дѣти слушали и принимали въ души такія басни, которыя составлены какъ случилось и кѣмъ случилось, и которыя заключаютъ въ себѣ мнѣнія, большею частію противныя понятіямъ, имѣющимъ развиться въ нихъ тогда, когда они достигнутъ зрѣлаго возраста? — C. Не такъ-то попустимъ. — Слѣдовательно, мы вѣроятно, долж-
- ↑ Программа древняго греческаго воспитанія подводима была только подъ двѣ рубрики: гимнастику и музыку. Гимнастика прилагаема была къ образованію тѣла, а музыка — къ образованію души. Crit. p. 50 D. Protag. p. 312 B. sqq. Но музыку, какъ образовательницу души, Платонъ обыкновенно принимаетъ въ обширномъ смыслѣ и подводитъ подъ нее нетолько всѣ словесныя науки, но и самую философію.
уже мы будем воспитывать тех людей, как будто бы на досуге стали рассказывать басни. — Да, надобно. —
E.Что ж это за воспитание? Или может быть и трудно найти лучше того, которое давно уже открыто? То есть одно, относящееся к телу, — гимнастическое, а другое, — к душе, — музыкальное[1]. — Да. это. — И не музыкою ли мы начнем воспитывать их прежде, чем гимнастикою? — Почему не так? — А к музыке относишь ли ты словесность, или не относишь? спросил я. — Отношу. — Словесности же два 377. вида: один истинный, другой лживый? — Да. — И учить надобно хотя тому и другому, однакож прежде лживому? — Не понимаю, что̀ ты говоришь, сказал он. — Ты не понимаешь, заметил я, что детям мы прежде рассказываем басни? а ведь это, говоря вообще, ложь, хотя тут есть и истинное. Значит, в отношении к детям, мы употребляем в дело прежде ложь, чем гимнастические упражнения. — Это правда. — Так вот я и сказал, что за музыку надобно взяться прежде, чем за гимнастику. — Справедливо, примолвил он. — А не знаешь ли, что начало всякого дела весьма важно, — особенно для юноши и вообще для B. нежного возраста? Ведь тогда-то преимущественно образуется и устанавливается характер, какой кому угодно отпечатлеть в каждом из них. — Непременно. — Так легко ли попустим мы, чтобы дети слушали и принимали в души такие басни, которые составлены как случилось и кем случилось, и которые заключают в себе мнения, большею частью противные понятиям, имеющим развиться в них тогда, когда они достигнут зрелого возраста? — C. Не так-то попустим. — Следовательно, мы вероятно, долж-
————————————
- ↑ Программа древнего греческого воспитания подводима была только под две рубрики: гимнастику и музыку. Гимнастика прилагаема была к образованию тела, а музыка — к образованию души. Crit. p. 50 D. Protag. p. 312 B. sqq. Но музыку, как образовательницу души, Платон обыкновенно принимает в обширном смысле и подводит под нее нетолько все словесные науки, но и самую философию.
