жизни, но всячески старался присоединиться къ нимъ. Стараніе мое было ли правильно и успѣшно — узнаемъ ясно, пришедши туда, — узнаемъ, какъ мнѣ кажется, скоро, если будетъ угодно Богу. Вотъ мое оправданіе, Симміасъ и Кевисъ, прибавилъ Сократъ. Я справедливо не жалуюсь и не скорблю, оставляя васъ и здѣшнихъ господъ; ибо надѣюсь, что и тамъ не менѣе, чѣмъ здѣсь, встрѣчусь съ добрыми E. господами и друзьями, хотя толпѣ это и не вѣрится. Прекрасно было бы, если бы мое оправданіе убѣдило васъ болѣе, нежели аѳинскихъ судей.
Противъ этихъ словъ Сократа Кевисъ возразилъ: о всемъ прочемъ, Сократъ, ты говоришь хорошо; но что касается до души, то люди въ этомъ отношеніи очень недоумѣваютъ, — 70. существуетъ ли она гдѣ-нибудь, по отрѣшеніи отъ тѣла, или разрушается и уничтожается въ тотъ самый день, въ который человѣкъ умеръ, то-есть, отрѣшившись отъ тѣла и вышедши изъ него, разсѣевается, какъ воздухъ или паръ, тотчасъ улетаетъ, и уже нигдѣ отъ нея и ничего нѣтъ. Конечно, еслибы она въ самомъ дѣлѣ сосредоточивалась въ себѣ и избавилась отъ тѣхъ золъ, о которыхъ ты теперь разсуждалъ; то мы имѣли бы великую и прекрасную надежду, что слова твои, Сократъ, истинны. Но для этого требуется, B. можетъ быть, не мало успокоенія и вѣры, что душа умершаго человѣка существуетъ, и что въ ней есть какая-то сила и разумѣніе. — Правда, Кевисъ, сказалъ Сократъ. Такъ что же дѣлать? не хочешь ли, потолкуемъ, вѣроятна моя мысль, или нѣтъ? — Что касается до меня, отвѣчалъ Кевисъ, то я съ удовольствіемъ послушалъ бы, каково твое объ этомъ мнѣніе? — Мнѣ кажется, никто, сказалъ Сократъ, даже и писатель комедій, слушая меня въ эту минуту, не скажетъ, что я C. пустословлю, — веду рѣчь не о томъ, о чемъ должно. Итакъ, если хочешь, надобно изслѣдовать. А изслѣдуемъ, существуютъ ли души умершихъ людей въ преисподней, или нѣтъ, вотъ какимъ образомъ. Есть преданіе, самое древнее, какое только помнимъ, что, переселившись туда, онѣ живутъ тамъ, и потомъ
жизни, но всячески старался присоединиться к ним. Старание мое было ли правильно и успешно — узнаем ясно, пришедши туда, — узнаем, как мне кажется, скоро, если будет угодно Богу. Вот мое оправдание, Симмиас и Кевис, прибавил Сократ. Я справедливо не жалуюсь и не скорблю, оставляя вас и здешних господ; ибо надеюсь, что и там не менее, чем здесь, встречусь с добрыми E. господами и друзьями, хотя толпе это и не верится. Прекрасно было бы, если бы мое оправдание убедило вас более, нежели афинских судей.
Против этих слов Сократа Кевис возразил: о всём прочем, Сократ, ты говоришь хорошо; но что касается до души, то люди в этом отношении очень недоумевают, — 70. существует ли она где-нибудь, по отрешении от тела, или разрушается и уничтожается в тот самый день, в который человек умер, то есть, отрешившись от тела и вышедши из него, рассеевается, как воздух или пар, тотчас улетает, и уже нигде от неё и ничего нет. Конечно, если бы она в самом деле сосредоточивалась в себе и избавилась от тех зол, о которых ты теперь рассуждал; то мы имели бы великую и прекрасную надежду, что слова твои, Сократ, истинны. Но для этого требуется, B. может быть, не мало успокоения и веры, что душа умершего человека существует, и что в ней есть какая-то сила и разумение. — Правда, Кевис, сказал Сократ. Так что же делать? не хочешь ли, потолкуем, вероятна моя мысль, или нет? — Что касается до меня, отвечал Кевис, то я с удовольствием послушал бы, каково твое об этом мнение? — Мне кажется, никто, сказал Сократ, даже и писатель комедий, слушая меня в эту минуту, не скажет, что я C. пустословлю, — веду речь не о том, о чём должно. Итак, если хочешь, надобно исследовать. А исследуем, существуют ли души умерших людей в преисподней, или нет, вот каким образом. Есть предание, самое древнее, какое только помним, что, переселившись туда, они живут там, и потом
