когда, принимаясь, напримѣръ, за общественную практику, мы бы, по обычаю искусныхъ врачей, пригласили другъ друга и разсматривали — я тебя, а ты меня: что, ради боговъ, самъ-то Сократъ каковъ въ тѣлесномъ своемъ здоровьѣ? притомъ, исцѣлилъ ли онъ отъ болѣзни кого другаго, — раба или свободнаго? Подобное этому и я изслѣдовалъ бы, думаю, E. въ отношеніи къ тебѣ. И еслибы мы нашли, что чрезъ насъ по тѣлу лучшимъ не сдѣлался никто — ни изъ иностранцевъ, ни изъ Аѳинянъ, ни мужчина, ни женщина; то, ради Зевса, Калликлъ, не смѣшно ли въ самомъ дѣлѣ было бы дойти людямъ до такого безумія, что прежде чѣмъ удалось намъ многое произвесть какъ-нибудь частно, многое совершить съ похвалою, успѣшно занявшись искуствомъ; мы, по пословицѣ-таки, беремся устроить гончарню въ бочкѣ[1], — рѣшаемся и сами имѣть общественную практику, и другихъ приглашать къ тому же? Не кажется ли тебѣ, что безумно было бы поступать такимъ образомъ?
515.Калл. Кажется.
Сокр. Но теперь, такъ какъ ты, наилучшій изъ людей, едва начавъ самъ участвовать въ дѣлахъ города, уже приглашаешь меня и укоряешь, что я не участвую въ нихъ, — теперь не разсмотрѣть ли намъ другъ друга? Что, Калликлъ сдѣлалъ ли лучшимъ кого-нибудь изъ гражданъ? Есть ли такой иностранецъ или Аѳинянинъ, рабъ или свободный, кто, прежде бывъ несправедливымъ, злымъ, развратнымъ и безразсуднымъ, чрезъ Калликла сталъ прекрасенъ и добръ? B. Положимъ, спросятъ тебя объ этомъ, Калликлъ: скажи мнѣ, что̀ будешь отвѣчать, — кого назовешь, кто, чрезъ обращеніе съ тобою, сталъ человѣкомъ лучшимъ? — Медлишь отвѣтомъ, не знаешь, найдется ли такое дѣло въ частной твоей жизни, прежде чѣмъ взялся ты за дѣла общественныя?
Калл. Спорщикъ ты, Сократъ.
- ↑ Устроитъ гончарню въ бочкѣ. Объ этой пословицѣ см. примѣч. къ Лахесу p. 187 B. Erasm. Adagg. p. 227.
когда, принимаясь, например, за общественную практику, мы бы, по обычаю искусных врачей, пригласили друг друга и рассматривали — я тебя, а ты меня: что, ради богов, сам-то Сократ каков в телесном своем здоровье? притом, исцелил ли он от болезни кого другого, — раба или свободного? Подобное этому и я исследовал бы, думаю, E. в отношении к тебе. И если бы мы нашли, что чрез нас по телу лучшим не сделался никто — ни из иностранцев, ни из Афинян, ни мужчина, ни женщина; то, ради Зевса, Калликл, не смешно ли в самом деле было бы дойти людям до такого безумия, что прежде чем удалось нам многое произвесть как-нибудь частно, многое совершить с похвалою, успешно занявшись искусством; мы, по пословице таки, беремся устроить гончарню в бочке[1], — решаемся и сами иметь общественную практику, и других приглашать к тому же? Не кажется ли тебе, что безумно было бы поступать таким образом?
515.Калл. Кажется.
Сокр. Но теперь, так как ты, наилучший из людей, едва начав сам участвовать в делах города, уже приглашаешь меня и укоряешь, что я не участвую в них, — теперь не рассмотреть ли нам друг друга? Что, Калликл сделал ли лучшим кого-нибудь из граждан? Есть ли такой иностранец или Афинянин, раб или свободный, кто, прежде быв несправедливым, злым, развратным и безрассудным, чрез Калликла стал прекрасен и добр? B. Положим, спросят тебя об этом, Калликл: скажи мне, что̀ будешь отвечать, — кого назовешь, кто, чрез обращение с тобою, стал человеком лучшим? — Медлишь ответом, не знаешь, найдется ли такое дело в частной твоей жизни, прежде чем взялся ты за дела общественные?
Калл. Спорщик ты, Сократ.
————————————
- ↑ Устроит гончарню в бочке. Об этой пословице см. примеч. к Лахесу p. 187 B. Erasm. Adagg. p. 227.
