вательно онъ не будетъ заниматься и риторикою съ цѣлію защищать себя; ибо старается не о томъ, какъ бы долѣе пожить, но, ввѣряя свою жизнь Богу, думаетъ, какъ бы время своей жизни употребить для улучшенія себя. (506 D — 513 C).
Сколь ни правдоподобнымъ казалось Калликлу это разсужденіе Сократа о необходимости добродѣтельной жизни для счастія и о неприложимости софистической риторики къ этой цѣли, — онъ все еще не рѣшается противорѣчить большинству человѣческихъ мнѣній и, вопреки имъ, вѣрить одному Сократу. Посему Сократъ, желая совершенно убѣдить Калликла въ своихъ положеніяхъ, кратко повторяетъ все, что̀ прежде было допущено, и оттуда еще яснѣе выводитъ слѣдствія; такъ что на эту часть діалога можно смотрѣть, какъ на заключительное обозрѣніе всего, что̀ въ немъ было разсмотрѣно. Помнишь, говоритъ Сократъ, мы назвали два способа попеченія какъ о тѣлѣ, такъ и о душѣ: одинъ происходитъ отъ ласкательства и направляется къ удовольствію, а другой имѣетъ въ виду наилучшее. Поэтому, если мы въ обществѣ домогаемся власти, то непремѣнно должны стараться сдѣлать гражданъ наилучшими; ибо безполезно благодѣтельствовать человѣку, неотличающемуся честностію и добротою. Но какъ другими искуствами никто не въ состояніи правильно пользоваться, не зная ихъ природы и не изучивъ способовъ ихъ употребленія: такъ и въ искуствѣ гражданскомъ никто не можетъ почитаться опытнымъ, не представляя какихъ-нибудь превосходныхъ образцовъ своей опытности. Итакъ, допустивъ, что люди государственные должны сдѣлать гражданъ наилучшими, надобно изслѣдовать, были ли между ними дѣйствительно такіе. Но разсматривая политическіе подвиги даже тѣхъ, которые больше другихъ превозносятся у насъ похвалами, ты найдешь, что они нетолько не сдѣлали Аѳинянъ лучшими, но еще изнѣжили, развратили и пріучили ихъ къ удовольствіямъ. Потому-то Аѳиняне, какъ уже испорченные ими, на нихъ же и проявили
вательно он не будет заниматься и риторикою с целью защищать себя; ибо старается не о том, как бы долее пожить, но, вверяя свою жизнь Богу, думает, как бы время своей жизни употребить для улучшения себя. (506 D — 513 C).
Сколь ни правдоподобным казалось Калликлу это рассуждение Сократа о необходимости добродетельной жизни для счастья и о неприложимости софистической риторики к этой цели, — он всё еще не решается противоречить большинству человеческих мнений и, вопреки им, верить одному Сократу. Посему Сократ, желая совершенно убедить Калликла в своих положениях, кратко повторяет всё, что̀ прежде было допущено, и оттуда еще яснее выводит следствия; так что на эту часть диалога можно смотреть, как на заключительное обозрение всего, что̀ в нём было рассмотрено. Помнишь, говорит Сократ, мы назвали два способа попечения как о теле, так и о душе: один происходит от ласкательства и направляется к удовольствию, а другой имеет в виду наилучшее. Поэтому, если мы в обществе домогаемся власти, то непременно должны стараться сделать граждан наилучшими; ибо бесполезно благодетельствовать человеку, неотличающемуся честностью и добротою. Но как другими искусствами никто не в состоянии правильно пользоваться, не зная их природы и не изучив способов их употребления: так и в искусстве гражданском никто не может почитаться опытным, не представляя каких-нибудь превосходных образцов своей опытности. Итак, допустив, что люди государственные должны сделать граждан наилучшими, надобно исследовать, были ли между ними действительно такие. Но рассматривая политические подвиги даже тех, которые больше других превозносятся у нас похвалами, ты найдешь, что они нетолько не сделали Афинян лучшими, но еще изнежили, развратили и приучили их к удовольствиям. Потому-то Афиняне, как уже испорченные ими, на них же и проявили
