разговора выводитъ заключеніе, что ни одно изъ нихъ само по себѣ не достаточно для этой цѣли, что добродѣтель дается Богомъ, что знаніе (ἡμάθησις) и справедливое мнѣніе (ὀρθоδοξία) тогда только могутъ руководствовать къ ней, когда будутъ соединяемы размышленіемъ (λογισμῷ), то-есть, когда справедливое мнѣніе, безотчетно припоминаемое душею, сочетается съ знаніемъ, или войдетъ въ сознаніе. Поэтому Сократовы условія добродѣтели суть — знаніе, справедливое мнѣніе и размышленіе, и послѣднее, какъ союзъ двухъ первыхъ, развивается только въ области философіи.
Изъ этого понятна и цѣль разсматриваемаго разговора. Платонъ вводитъ въ собесѣдованіе съ Сократомъ двухъ мужей, пользовавшихся извѣстностію. Одинъ изъ нихъ, Менонъ Ѳессаліецъ, другъ Аристиппа и ученикъ Горгіаса, слѣдовательно человѣкъ напитанный началами ученія софистическаго: а если предположимъ, что о немъ именно говорится въ Отступленіи Ксенофонтовомъ; то къ личнымъ его свойствамъ придадимъ еще и безпокойный характеръ. Другой, Анитъ Аѳинянинъ, имѣвшій значительное вліяніе на своихъ согражданъ, какъ политикъ. По свидѣтельству Атенея и Діогена Лаерція, онъ былъ тотъ самый, который, вмѣстѣ съ Мелитомъ и Ликономъ, обвинялъ Сократа предъ народомъ и судьями. Каждый изъ этихъ собесѣдниковъ понималъ добродѣтель согласно съ духомъ своего сословія: Менонъ, какъ плодъ науки, знаніе или умѣнье бороться и ладить съ человѣческими страстями; Анитъ, какъ силу, или значимость въ обществѣ, основывающуюся на юридической расчитанности дѣйствій и обнаруживающуюся участіемъ въ дѣлахъ государственныхъ. Но какъ то, такъ и другое понятіе о добродѣтели было далеко ниже истиннаго ея значенія и, распространяясь между людьми, портило ихъ нравы. Поэтому Платонъ въ своемъ Менонѣ имѣлъ цѣлію показать — во-первыхъ превратность софистическихъ понятій о добродѣтели, во-вторыхъ невѣжество и слѣпоту политиковъ даже въ такихъ поступкахъ, которые, по отношенію къ обществу, оказыва-
разговора выводит заключение, что ни одно из них само по себе не достаточно для этой цели, что добродетель дается Богом, что знание (ἡμάθησις) и справедливое мнение (ὀρθоδοξία) тогда только могут руководствовать к ней, когда будут соединяемы размышлением (λογισμῷ), то есть, когда справедливое мнение, безотчетно припоминаемое душею, сочетается со знанием, или войдет в сознание. Поэтому Сократовы условия добродетели суть — знание, справедливое мнение и размышление, и последнее, как союз двух первых, развивается только в области философии.
Из этого понятна и цель рассматриваемого разговора. Платон вводит в собеседование с Сократом двух мужей, пользовавшихся известностью. Один из них, Менон Фессалиец, друг Аристиппа и ученик Горгиаса, следовательно человек напитанный началами учения софистического: а если предположим, что о нём именно говорится в Отступлении Ксенофонтовом; то к личным его свойствам придадим еще и беспокойный характер. Другой, Анит Афинянин, имевший значительное влияние на своих сограждан, как политик. По свидетельству Атенея и Диогена Лаерция, он был тот самый, который, вместе с Мелитом и Ликоном, обвинял Сократа пред народом и судьями. Каждый из этих собеседников понимал добродетель согласно с духом своего сословия: Менон, как плод науки, знание или уменье бороться и ладить с человеческими страстями; Анит, как силу, или значимость в обществе, основывающуюся на юридической рассчитанности действий и обнаруживающуюся участием в делах государственных. Но как то, так и другое понятие о добродетели было далеко ниже истинного её значения и, распространяясь между людьми, портило их нравы. Поэтому Платон в своем Меноне имел целью показать — во-первых превратность софистических понятий о добродетели, во-вторых невежество и слепоту политиков даже в таких поступках, которые, по отношению к обществу, оказыва-
