Главная тема Менона ничѣмъ не отличается отъ вопроса, разрѣшаемаго въ Протагорѣ. Какъ здѣсь, такъ и тамъ предметъ изслѣдованія — добродѣтель, то-есть, изучается ли она, или получается отъ природы. Поэтому вѣроятно покажется страннымъ, что я не поставилъ Менона въ непосредственную связь съ Протагоромъ, или по крайней мѣрѣ Эвтидемомъ, но между этими разговорами помѣстилъ Лахеса, Хармида, Эвтифрона и проч., въ которыхъ разсматриваются только виды добродѣтели. Вотъ мое основаніе: въ Протагорѣ Платонъ не высказалъ послѣдняго результата, откуда и какимъ образомъ пріобрѣтается добродѣтель; цѣль его тамъ была — не научить, а обличить софиста въ незнаніи того самаго предмета, по отношенію къ которому онъ почиталъ себя мудрецомъ и лучшимъ изъ всѣхъ преподавателемъ. Въ томъ же намѣреніи изложенъ разговоръ Сократа съ Лахесомъ и Никіасомъ о мужествѣ, съ Хармидомъ и Критіасомъ — о разсудительности, съ Эвтифрономъ — о святости, съ Иппіасомъ — о справедливости. Во всѣхъ этихъ сочиненіяхъ невидно прямаго указанія на положительную мысль сына Софронискова: къ ней ведутъ только намеки; ее обличаетъ только умозаключеніе. Напротивъ въ Менонѣ, послѣ долговременной борьбы съ ученикомъ Горгіаса, и по опроверженіи софистическихъ его понятій о
Главная тема Менона ничем не отличается от вопроса, разрешаемого в Протагоре. Как здесь, так и там предмет исследования — добродетель, то есть, изучается ли она, или получается от природы. Поэтому вероятно покажется странным, что я не поставил Менона в непосредственную связь с Протагором, или по крайней мере Эвтидемом, но между этими разговорами поместил Лахеса, Хармида, Эвтифрона и проч., в которых рассматриваются только виды добродетели. Вот мое основание: в Протагоре Платон не высказал последнего результата, откуда и каким образом приобретается добродетель; цель его там была — не научить, а обличить софиста в незнании того самого предмета, по отношению к которому он почитал себя мудрецом и лучшим из всех преподавателем. В том же намерении изложен разговор Сократа с Лахесом и Никиасом о мужестве, с Хармидом и Критиасом — о рассудительности, с Эвтифроном — о святости, с Иппиасом — о справедливости. Во всех этих сочинениях невидно прямого указания на положительную мысль сына Софронискова: к ней ведут только намеки; ее обличает только умозаключение. Напротив в Меноне, после долговременной борьбы с учеником Горгиаса, и по опровержении софистических его понятий о
