шее осудить меня, что поэтому мнѣ показалось лучше сидѣть здѣсь и, слѣдуя справедливости, терпѣливо подвергнуться 99. казни, которой они требуютъ. Вѣдь клянусь собакою, что и жилы мои, и кости, увлекаясь мнѣніемъ лучшаго, давно бы, думаю, были гдѣ-нибудь въ Мегарѣ или Бэотіи[1], еслибы, вмѣсто того, чтобы бѣжать и скрыться, я не почелъ дѣломъ болѣе справедливымъ и честнымъ принять отъ города назначенную мнѣ казнь. Приводить подобныя причины вовсе не годится. Конечно, кто сказалъ бы, что безъ такихъ вещей, какъ кости, жилы и другія мои принадлежности, я не могъ бы дѣлать, что мнѣ угодно, тотъ сказалъ бы правду: но говорить, будто всѣ свои дѣла я дѣлаю умомъ, потому что у меня есть жилы и кости, а B. не потому, что избираю самое лучшее, было бы глупо вдоль и поперекъ[2]. Это значило бы не умѣть отличить, что другое дѣло — причина, и другое дѣло — то, безъ чего причина не могла бы быть причиною. И мнѣ кажется, многіе, мысля будто ощупью впотьмахъ, употребляютъ вовсе не тѣ имена для названія дѣйствительныхъ причинъ. Поэтому одинъ окружаетъ землю круговоротомъ, посредствомъ котораго небо предписываетъ ей стоять неподвижно; другой подпираетъ ее, какъ широкую квашню, C. воздухомъ: а силы, которою все, что гдѣ теперь стоитъ, поставлено самымъ лучшимъ образомъ, — такой силы никто и не ищетъ, и не усвояетъ ей божественнаго могущества. Люди предпочли выдумать Атланта, который былъ бы могущественнѣе и безсмертнѣе той силы, и все связывалъ бы наилучшимъ образомъ, а истинное благо и союзъ, дѣйствительно все связующій и сохраняющій, вмѣнили ни во что. Итакъ мнѣ пріятно было бы поступить къ кому-нибудь въ ученики, чтобы D. узнать эту причину. Но, не владѣя ею и не имѣя воз-
- ↑ Это тѣ самыя мѣста, куда ученики уговаривали Сократа бѣжать изъ темницы.
- ↑ Было бы глупо вдоль и поперекъ, по гречески: πολλὴ ἃν καὶ μακρὰ ῥαθυμία εἴη τυῦ λόγου. Не хочу доказывать, что русское выраженіе здѣсь вполнѣ соотвѣтствуетъ греческому; но подойти ближе къ подлиннику я не могъ.
шее осудить меня, что поэтому мне показалось лучше сидеть здесь и, следуя справедливости, терпеливо подвергнуться 99. казни, которой они требуют. Ведь клянусь собакою, что и жилы мои, и кости, увлекаясь мнением лучшего, давно бы, думаю, были где-нибудь в Мегаре или Бэотии[1], если бы, вместо того, чтобы бежать и скрыться, я не почел делом более справедливым и честным принять от города назначенную мне казнь. Приводить подобные причины вовсе не годится. Конечно, кто сказал бы, что без таких вещей, как кости, жилы и другие мои принадлежности, я не мог бы делать, что мне угодно, тот сказал бы правду: но говорить, будто все свои дела я делаю умом, потому что у меня есть жилы и кости, а B. не потому, что избираю самое лучшее, было бы глупо вдоль и поперек[2]. Это значило бы не уметь отличить, что другое дело — причина, и другое дело — то, без чего причина не могла бы быть причиною. И мне кажется, многие, мысля будто ощупью впотьмах, употребляют вовсе не те имена для названия действительных причин. Поэтому один окружает землю круговоротом, посредством которого небо предписывает ей стоять неподвижно; другой подпирает ее, как широкую квашню, C. воздухом: а силы, которою всё, что где теперь стоит, поставлено самым лучшим образом, — такой силы никто и не ищет, и не усвояет ей божественного могущества. Люди предпочли выдумать Атланта, который был бы могущественнее и бессмертнее той силы, и всё связывал бы наилучшим образом, а истинное благо и союз, действительно всё связующий и сохраняющий, вменили ни во что. Итак мне приятно было бы поступить к кому-нибудь в ученики, чтобы D. узнать эту причину. Но, не владея ею и не имея воз-
————————————
