она дѣлаетъ, по видимому, противное, то-есть, управляетъ всѣмъ тѣмъ, изъ чего, говорятъ, составлена; теперь D. она противустоитъ почти всему во всю жизнь и господствуетъ всячески, иногда строгими обузданіями и посредствомъ скорбей, напримѣръ въ гимнастическихъ упражненіяхъ, либо въ врачебныхъ средствахъ, иногда кроткими внушеніями, грозя пожеланіямъ, гнѣву и трусости, и вразумляя ихъ такъ, какъ бы разговаривала съ чѣмъ-нибудь другимъ, кромѣ себя, подобно Омиру, который говоритъ объ Одиссеѣ: E.
|
Въ грудь онъ ударилъ себя и сказалъ раздраженному сердцу: |
Думаешь ли, что Омиръ сложилъ эти стихи, почитая душу гармоніею, управляемою пожеланіями тѣла? Не мыслилъ ли онъ напротивъ, что душа управляетъ и владычествуетъ ими, и что она есть нѣчто гораздо божественнѣе гармоніи?[1] — Да, клянусь Зевсомъ, Сократъ, мнѣ кажется. — Итакъ, вовсе не хорошо намъ, почтеннѣйшій, 95. называть душу гармоніею; иначе мы, до всей вѣроятности, не сойдемся ни съ Омиромъ, божественнымъ поэтомъ, ни сами съ собою. — Правда, сказалъ онъ. —
Хорошо, продолжалъ Сократъ; съ ѳивскою Гармоніею у насъ, кажется, сладилось: теперь что дѣлать съ Кадмомъ[2], Кевисъ? Какъ и какимъ словомъ преклонить его? —
- ↑ Душа, по своему существу, конечно не есть гармонія; однакожъ ни что не мѣшаетъ ей быть гармонически или дисгармонически настроенною. Еслибы она была чистымъ и совершеннымъ духомъ, въ которомъ нельзя отличать явленія отъ бытія; то понятіе о гармоніи къ ней было бы дѣйствительно неприложимо. А такъ какъ, существуя сама въ себѣ, она въ то же время рефлектируетъ сама себя и становится явленіемъ; то въ значеніи явленія ей необходимо обнаруживать тотъ или другой строй, — тѣмъ необходимѣе, что въ ея существо, чего Сократъ конечно не предполагалъ, — входитъ начало нетолько жизни духовной, но и чувственной, и какъ то, такъ и другое привноситъ въ нее свой законъ дѣятельности. Примѣнительно къ этимъ-то законамъ, смотря по тому, который изъ нихъ господствуетъ, душа настрояетъ нетолько свои силы, но чрезъ нихъ — и самое тѣло.
- ↑ Какъ Симміасъ, такъ и Кевисъ были Ѳивяне. Поэтому опровергнувъ мнѣніе Симміаса, Сократъ говоритъ, что съ ѳивскою гармоніею теперь кон-
она делает, по-видимому, противное, то есть, управляет всем тем, из чего, говорят, составлена; теперь D. она противустоит почти всему во всю жизнь и господствует всячески, иногда строгими обузданиями и посредством скорбей, например в гимнастических упражнениях, либо во врачебных средствах, иногда кроткими внушениями, грозя пожеланиям, гневу и трусости, и вразумляя их так, как бы разговаривала с чем-нибудь другим, кроме себя, подобно Омиру, который говорит об Одиссее: E.
|
В грудь он ударил себя и сказал раздраженному сердцу: |
Думаешь ли, что Омир сложил эти стихи, почитая душу гармониею, управляемою пожеланиями тела? Не мыслил ли он напротив, что душа управляет и владычествует ими, и что она есть нечто гораздо божественнее гармонии?[1] — Да, клянусь Зевсом, Сократ, мне кажется. — Итак, вовсе не хорошо нам, почтеннейший, 95. называть душу гармониею; иначе мы, до всей вероятности, не сойдемся ни с Омиром, божественным поэтом, ни сами с собою. — Правда, сказал он. —
Хорошо, продолжал Сократ; с фивскою Гармониею у нас, кажется, сладилось: теперь что делать с Кадмом[2], Кевис? Как и каким словом преклонить его? —
————————————
- ↑ Душа, по своему существу, конечно не есть гармония; однакож ни что не мешает ей быть гармонически или дисгармонически настроенною. Если бы она была чистым и совершенным духом, в котором нельзя отличать явления от бытия; то понятие о гармонии к ней было бы действительно неприложимо. А так как, существуя сама в себе, она в то же время рефлектирует сама себя и становится явлением; то в значении явления ей необходимо обнаруживать тот или другой строй, — тем необходимее, что в её существо, чего Сократ конечно не предполагал, — входит начало нетолько жизни духовной, но и чувственной, и как то, так и другое привносит в нее свой закон деятельности. Применительно к этим-то законам, смотря по тому, который из них господствует, душа настрояет нетолько свои силы, но чрез них — и самое тело.
- ↑ Как Симмиас, так и Кевис были Фивяне. Поэтому опровергнув мнение Симмиаса, Сократ говорит, что с фивскою гармониею теперь кон-
