учитъ? Протагоръ отвѣчаетъ, что его предметъ — политика, а предметъ его политики — добродѣтель. Но Сократъ недоумѣваетъ, можно ли преподавать политику, разумѣя ее въ такомъ смыслѣ, и предлагаетъ новый вопросъ, составляющій главную задачу бесѣды: можно ли учить добродѣтели? 314, C. 319, B.
Желая доказать, что добродѣтели учить нельзя, Сократъ указываетъ сперва на Аѳинянъ, которые, когда дѣло касается художествъ, совѣтуются только съ художниками, а когда надобно разсуждать о политикѣ, принимаютъ мнѣнія отъ всѣхъ гражданъ, предполагая, что политическая добродѣтель, и безъ особенныхъ наставленій, должна быть всѣмъ извѣстна; потомъ подтверждаетъ свое мнѣніе примѣрами частныхъ лицъ, которые, будучи сами добродѣтельны, не передаютъ и не могутъ передать своихъ добродѣтелей даже собственнымъ дѣтямъ. Но Протагоръ доказательствамъ Сократа противуполагаетъ сперва приточныя, потомъ прямыя основанія, что добродѣтель бываетъ и должна быть предметомъ науки. Посредствомъ притчи объ Эпиметеѣ и Прометеѣ, онъ старается доказать, что небо дало добродѣтель всѣмъ людямъ, и для того Аѳиняне допускаютъ всѣхъ гражданъ къ совѣщаніямъ о политикѣ. А такъ какъ отсюда можно было заключить, что излишне было бы учить добродѣтели, если она есть даръ неба; то Протагоръ, какъ будто забывъ о своей притчѣ и, противорѣча самому себѣ, доказываетъ, что добродѣтель не врождена, а пріобрѣтается наукою. Что же касается до того, что у добродѣтельныхъ родителей часто бываютъ худыя дѣти, то объясняетъ это большими или меньшими способностями къ добродѣтели. 313, B. 328, D.
Говоря о добродѣтели, Протагоръ разумѣлъ ее, какъ одинъ общій союзъ гражданъ, а между тѣмъ упоминалъ о святости, о разсудительности, о правдѣ и проч. Это подало поводъ Сократу спросить Протагора: различны ли добродѣтели, или не различны? Софистъ, утверждавшій, что
учит? Протагор отвечает, что его предмет — политика, а предмет его политики — добродетель. Но Сократ недоумевает, можно ли преподавать политику, разумея ее в таком смысле, и предлагает новый вопрос, составляющий главную задачу беседы: можно ли учить добродетели? 314, C. 319, B.
Желая доказать, что добродетели учить нельзя, Сократ указывает сперва на Афинян, которые, когда дело касается художеств, советуются только с художниками, а когда надобно рассуждать о политике, принимают мнения от всех граждан, предполагая, что политическая добродетель, и без особенных наставлений, должна быть всем известна; потом подтверждает свое мнение примерами частных лиц, которые, будучи сами добродетельны, не передают и не могут передать своих добродетелей даже собственным детям. Но Протагор доказательствам Сократа противуполагает сперва приточные, потом прямые основания, что добродетель бывает и должна быть предметом науки. Посредством притчи об Эпиметее и Прометее, он старается доказать, что небо дало добродетель всем людям, и для того Афиняне допускают всех граждан к совещаниям о политике. А так как отсюда можно было заключить, что излишне было бы учить добродетели, если она есть дар неба; то Протагор, как будто забыв о своей притче и, противореча самому себе, доказывает, что добродетель не врождена, а приобретается наукою. Что же касается до того, что у добродетельных родителей часто бывают худые дети, то объясняет это большими или меньшими способностями к добродетели. 313, B. 328, D.
Говоря о добродетели, Протагор разумел ее, как один общий союз граждан, а между тем упоминал о святости, о рассудительности, о правде и проч. Это подало повод Сократу спросить Протагора: различны ли добродетели, или не различны? Софист, утверждавший, что
