нибудь знаніе, и — клянусь собакою[1], Аѳиняне, — предъ 22. вами должно вѣдь говорить правду, — что именно такъ было со мною: одни, преимущественно пользовавшіеся славою, оказывались почти самыми бѣдными, когда я спрашивалъ ихъ о дѣлѣ божіемъ; другіе, по видимому презрѣнные, являлись людьми для размышленія здраваго способнѣйшими. Но должно изобразить вамъ все свое скитаніе, какъ будто какой подъятый мною трудъ, чтобы при всемъ томъ оракулъ оказался неопровержимымъ. Да, отъ политиковъ я ходилъ къ поэтамъ — и трагическимъ, и диѳирамвическимъ, и другимъ, — съ тою мыслію, что здѣсь-то уже явно останусь B. невѣжественнѣе, чѣмъ они: бралъ въ руки ихъ стихотворенія, которыя, по видимому, особенно обработаны ими; распрашивалъ, что они говорятъ, желая вмѣстѣ научиться у нихъ чему-нибудь. Но — стыдно, граждане, объявить вамъ правду, а надобно. Могу сказать, что почти всѣ, присутствовавшіе при нашихъ разговорахъ, лучше бы разсуждали о содержаніи сочиненій, написанныхъ тѣми самыми сочинителями. Итакъ я вскорѣ узналъ, что и поэты пишутъ, что пишутъ, по внушенію не мудрости, а какого-то естественнаго дара, C. приходя въ энтузіазмъ, какъ прорицатели и предсказыватели. Послѣдніе, хотя говорятъ много хорошаго, однако не знаютъ того, что говорятъ: въ такомъ же состояніи находятся и поэты. При томъ я замѣчалъ, что, обладая даромъ поэзіи, они почитаютъ себя людьми мудрѣйшими и во всемъ другомъ, чего у нихъ не было; поэтому удалился и отъ нихъ, находя въ себѣ такое же преимущество предъ ними,
- ↑ О клятвѣ Сократа собакою и другими животными у древнихъ и новѣйшихъ критиковъ были различныя мнѣнія. Всѣ онѣ собраны Менагіемъ (ad. Diog. Laer. 11. 40. p. 92. sq.) Петитъ (miscell. 4. 7.) полагаетъ, что подъ именемъ собаки Сократъ разумѣлъ своего генія; по Камерарію, собака для Сократа была символомъ вѣрности, и клятва ею соотвѣтствовала латинской поговоркѣ medius fidius; а Олимпіодоръ въ Сократовой собакѣ видитъ египетское божество (Aelian. V. H. X. 45). Но я охотнѣе соглашаюсь съ Кирилломъ Александрійскимъ (contr. Iulianum 6. p. 190 A), что Сократъ клялся собакою, гусемъ, даже дубомъ — потому, что слѣдуя примѣру Радаманта, почиталъ за грѣхъ часто клясться именами боговъ. Porphyr. de abstinent. III. 16.
нибудь знание, и — клянусь собакою[1], Афиняне, — пред 22. вами должно ведь говорить правду, — что именно так было со мною: одни, преимущественно пользовавшиеся славою, оказывались почти самыми бедными, когда я спрашивал их о деле божием; другие, по-видимому презренные, являлись людьми для размышления здравого способнейшими. Но должно изобразить вам всё свое скитание, как будто какой подъятый мною труд, чтобы при всём том оракул оказался неопровержимым. Да, от политиков я ходил к поэтам — и трагическим, и дифирамвическим, и другим, — с тою мыслью, что здесь-то уже явно останусь B. невежественнее, чем они: брал в руки их стихотворения, которые, по-видимому, особенно обработаны ими; распрашивал, что они говорят, желая вместе научиться у них чему-нибудь. Но — стыдно, граждане, объявить вам правду, а надобно. Могу сказать, что почти все, присутствовавшие при наших разговорах, лучше бы рассуждали о содержании сочинений, написанных теми самыми сочинителями. Итак я вскоре узнал, что и поэты пишут, что пишут, по внушению не мудрости, а какого-то естественного дара, C. приходя в энтузиазм, как прорицатели и предсказыватели. Последние, хотя говорят много хорошего, однако не знают того, что говорят: в таком же состоянии находятся и поэты. При том я замечал, что, обладая даром поэзии, они почитают себя людьми мудрейшими и во всём другом, чего у них не было; поэтому удалился и от них, находя в себе такое же преимущество пред ними,
————————————
- ↑ О клятве Сократа собакою и другими животными у древних и новейших критиков были различные мнения. Все они собраны Менагием (ad. Diog. Laer. 11. 40. p. 92. sq.) Петит (miscell. 4. 7.) полагает, что под именем собаки Сократ разумел своего гения; по Камерарию, собака для Сократа была символом верности, и клятва ею соответствовала латинской поговорке medius fidius; а Олимпиодор в Сократовой собаке видит египетское божество (Aelian. V. H. X. 45). Но я охотнее соглашаюсь с Кириллом Александрийским (contr. Iulianum 6. p. 190 A), что Сократ клялся собакою, гусем, даже дубом — потому, что следуя примеру Радаманта, почитал за грех часто клясться именами богов. Porphyr. de abstinent. III. 16.
