болѣе сильная не есть-ли и болѣе справедливая? Вѣдь такая-то, почтеннѣйшій, представлялась намъ лучшею.
Ипп. Конечно, представлялась.
Сокр. А что, если знаніе? — душа болѣе мудрая не есть-ли болѣе справедливая, а болѣе невѣжественная — болѣе несправедливая?
Ипп. Да.
Сокр. А что, если то и другое? — душа, имѣющая болѣе того и другаго, силы и знанія, — не болѣе-ли справедлива, а болѣе невѣжественная — не болѣе-ли несправедлива? Не необходимо-ли быть этому такъ?
Ипп. Явно.
Сокр. Будучи-же болѣе сильною и болѣе мудрою душа лучшая не представлялась ли намъ также душею, имѣющею больше силы дѣлать то и другое — и прекрасное и постыдное во всякой работѣ?
Ипп. Да.
Сокр. Слѣдовательно, когда она совершаетъ постыдное, 376. то совершаетъ добровольно[1], своею силою и искуствомъ; а эти принадлежности — или обѣ, или которая-нибудь изъ нихъ, видимо относятся къ справедливости.
Ипп. Походитъ.
Сокр. И обижать-то значитъ дѣлать зло, а не обижать — добро.
- ↑ Извѣстно положеніе Сократовой философіи, что по доброй волѣ никто не грѣшитъ, или всякое нарушеніе справедливости происходитъ отъ недостатка живаго и дѣйствительнаго знанія. Посему выведенное здѣсь заключеніе, что душа совершаетъ постыдное добровольно, надобно почитать доведеніемъ изслѣдованія ad absurdum, или Сократическою шуткою надъ софистическимъ умствованіемъ Иппіаса. Имѣя это въ виду, никакъ нельзя согласиться съ Астомъ, что разсмотрѣнный нами разговоръ заключаетъ въ себѣ мысли, несогласныя съ Сократовымъ ученіемъ, и что поэтому онъ не есть подлинное сочиненіе Платона.
Zell. III. 8. 6. Magn. moral. 1. 35. Но знаніе, по мнѣнію Сократа, только тогда — добродѣтель, когда оно бываетъ истиннымъ или живымъ, то есть, когда выражается и сопровождается дѣйствительно добрыми дѣлами. Знаніе, сознательно совершающее зло, на самомъ дѣлѣ есть слѣпота и вовсе недостойно имени добродѣтели.
более сильная не есть ли и более справедливая? Ведь такая-то, почтеннейший, представлялась нам лучшею.
Ипп. Конечно, представлялась.
Сокр. А что, если знание? — душа более мудрая не есть ли более справедливая, а более невежественная — более несправедливая?
Ипп. Да.
Сокр. А что, если то и другое? — душа, имеющая более того и другого, силы и знания, — не более ли справедлива, а более невежественная — не более ли несправедлива? Не необходимо ли быть этому так?
Ипп. Явно.
Сокр. Будучи же более сильною и более мудрою душа лучшая не представлялась ли нам также душею, имеющею больше силы делать то и другое — и прекрасное и постыдное во всякой работе?
Ипп. Да.
Сокр. Следовательно, когда она совершает постыдное, 376. то совершает добровольно[1], своею силою и искусством; а эти принадлежности — или обе, или которая-нибудь из них, видимо относятся к справедливости.
Ипп. Походит.
Сокр. И обижать-то значит делать зло, а не обижать — добро.
————————————
- ↑ Известно положение Сократовой философии, что по доброй воле никто не грешит, или всякое нарушение справедливости происходит от недостатка живого и действительного знания. Посему выведенное здесь заключение, что душа совершает постыдное добровольно, надобно почитать доведением исследования ad absurdum, или Сократическою шуткою над софистическим умствованием Иппиаса. Имея это в виду, никак нельзя согласиться с Астом, что рассмотренный нами разговор заключает в себе мысли, несогласные с Сократовым учением, и что поэтому он не есть подлинное сочинение Платона.
Zell. III. 8. 6. Magn. moral. 1. 35. Но знание, по мнению Сократа, только тогда — добродетель, когда оно бывает истинным или живым, то есть, когда выражается и сопровождается действительно добрыми делами. Знание, сознательно совершающее зло, на самом деле есть слепота и вовсе недостойно имени добродетели.
