даетъ скоростію, тотъ скоръ, кто красотою — красивъ, кто знаніемъ — знающь; и такъ какъ знаніе знаетъ само себя, то и знающій равнымъ образомъ будетъ знать самого себя. — Но мое сомнѣніе не въ томъ, сказалъ я, знающій это самое знаетъ ли самого себя, а въ слѣдующемъ: человѣку, обладающему этимъ самымъ, необходимо ли знать, что́ онъ знаетъ и чего не знаетъ? — Да это одно и то же, Сократъ. — Можетъ быть; 170. только вѣроятно и я всегда одинъ и тотъ же, то-есть, все еще не понимаю, какъ можно знать и то, что́ кто знаетъ, и то, чего кто не знаетъ. — Какая твоя мысль? спросилъ онъ. — А вотъ какая, отвѣчалъ я: знаніе, будучи знаніемъ знанія, можетъ ли различить что-нибудь болѣе, кромѣ того, что это — знаніе, а то — незнаніе? — Нѣтъ, именно столько. — Слѣдственно знать и не знать здравое, знать и не знать справедливое — будетъ одно и тоже? — Никакъ. — Но первое, думаю, относится къ искуству B. врачебному, второе — къ политикѣ; а третье есть не иное что какъ знаніе. — Какъ же иначе? — Стало быть, кто не пріобрѣлъ знанія ни о здоровомъ, ни о справедливомъ, а знаетъ одно знаніе, поколику имѣетъ только знаніе знанія; тотъ, зная, что онъ знаетъ и имѣетъ нѣкоторое знаніе, все таки знаетъ и о себѣ и о другихъ. Неправда ли? — Да. — Но какъ этимъ знаніемъ узнаетъ онъ то, что знаетъ? Вотъ, напримѣръ, здравое онъ знаетъ C. врачебнымъ искуствомъ, а не разсудительностію, гармоническое — музыкою, а не разсудительностію, домостроительное — наукою домостроительства, а не разсудительностію; такимъ же образомъ и все. Или нѣтъ? — Явно. — Разсудительностію же, если только подъ нею надобно разумѣть знаніе знаній, какъ узнать ему, здравое ли знаетъ онъ, или домостроительное? — Никакъ. — Между тѣмъ, кто не знаетъ этого, тотъ не будетъ знать, что́ именно онъ знаетъ, а только — что онъ знаетъ. — Выходитъ. — Слѣдовательно быть разсудительнымъ, или D. разсудительность есть знаніе не того, что именно знаешь и чего не знаешь, а того, какъ видно, что знаешь и что не знаешь. — Должно быть. — Слѣдовательно, когда одинъ говоритъ, что онъ знаетъ нѣчто, — другой не можетъ изслѣдовать, дѣй-
дает скоростию, тот скор, кто красотою — красив, кто знанием — знающь; и так как знание знает само себя, то и знающий равным образом будет знать самого себя. — Но мое сомнение не в том, сказал я, знающий это самое знает ли самого себя, а в следующем: человеку, обладающему этим самым, необходимо ли знать, что́ он знает и чего не знает? — Да это одно и то же Сократ. — Может быть; 170. только вероятно и я всегда один и тот же, то есть, всё еще не понимаю, как можно знать и то, что́ кто знает, и то, чего кто не знает. — Какая твоя мысль? спросил он. — А вот какая, отвечал я: знание, будучи знанием знания, может ли различить что-нибудь более, кроме того, что это — знание, а то — незнание? — Нет, именно столько. — Следственно знать и не знать здравое, знать и не знать справедливое — будет одно и тоже? — Никак. — Но первое, думаю, относится к искусству B. врачебному, второе — к политике; а третье есть не иное что как знание. — Как же иначе? — Стало быть, кто не приобрел знания ни о здоровом, ни о справедливом, а знает одно знание, поколику имеет только знание знания; тот, зная, что он знает и имеет некоторое знание, всё-таки знает и о себе и о других. Неправда ли? — Да. — Но как этим знанием узнает он то, что знает? Вот, например, здравое он знает C. врачебным искусством, а не рассудительностью, гармоническое — музыкою, а не рассудительностью, домостроительное — наукою домостроительства, а не рассудительностью; таким же образом и всё. Или нет? — Явно. — Рассудительностью же, если только под нею надобно разуметь знание знаний, как узнать ему, здравое ли знает он, или домостроительное? — Никак. — Между тем, кто не знает этого, тот не будет знать, что́ именно он знает, а только — что он знает. — Выходит. — Следовательно быть рассудительным, или D. рассудительность есть знание не того, что именно знаешь и чего не знаешь, а того, как видно, что знаешь и что не знаешь. — Должно быть. — Следовательно, когда один говорит, что он знает нечто, — другой не может исследовать, дей-
