нюдь не могло скрыться отъ тебя: нѣтъ, ты, кажется, дѣлаешь то, чего недавно дѣлать не соглашался, — ты выпустилъ изъ вида содержаніе рѣчи, лишь бы опровергнуть меня. — Какъ тебѣ думать, былъ мой отвѣтъ, что я, хотя бы и дѣйствительно опровергалъ тебя, дѣлалъ это для какой-нибудь другой причины, а не для испытанія себя и словъ своихъ, D. боясь, какъ бы, забывшись, не почесть себя знатокомъ того, что мнѣ неизвѣстно! Снова утверждаю, что дѣлаю это, то-есть, изслѣдываю предметъ, преимущественно для себя, можетъ быть, также — и для друзей своихъ. Развѣ ты не думаешь, что для всѣхъ людей — одно общее благо: имѣть ясное понятіе о каждой вещи, какова она? — О, въ этомъ я совершенно увѣренъ, Сократъ, сказалъ онъ. — Будь же смѣлѣе, почтеннѣйшій; отвѣчай на вопросы, какъ тебѣ кажется, не E. заботясь о томъ, кто будетъ опровергнутъ, — Критіасъ или Сократъ; обращай вниманіе только на самую рѣчь и смотри, къ чему придетъ опровергнутый. — Хорошо, постараюсь, сказалъ онъ; потому что ты, кажется, говоришь дѣло. —
И такъ скажи, продолжалъ я: какъ ты думаешь о разсудительности? — Я говорю, отвѣчалъ онъ, что разсудительность есть такое знаніе, которое, одно изъ всѣхъ, знаетъ и себя и другія знанія. — Не есть ли она также знаніе и незнанія, спросилъ я, если ты называешь ее знаніемъ знанія? 167. — Конечно, сказалъ онъ. — По этому одинъ только разсудительный будетъ знать самъ себя и получитъ возможность испытать, что знаетъ онъ, и чего нѣтъ, и такимъ же образомъ станетъ изслѣдовать другихъ, кто что́ знаетъ и думаетъ, что знаетъ, и кто приписываетъ себѣ извѣстное знаніе, а на самомъ дѣлѣ не знаетъ; изъ прочихъ же людей — никто. То-есть, быть разсудительнымъ, или разсудительность есть самознаніе, или знаніе того, что́ знаешь, и того, чего не знаешь. Это ли говоришь ты? — Это, отвѣчалъ онъ. — Такъ изслѣдуемъ же опять сначала, въ третій и послѣдній B. разъ[1]: — во первыхъ, возможно ли это, или нѣтъ?
- ↑ 167 A. Въ третій и послѣдній разъ, τὸ τρίτον τῷ Σωτῆρι. Schol. τὸ τρὶ-
нюдь не могло скрыться от тебя: нет, ты, кажется, делаешь то, чего недавно делать не соглашался, — ты выпустил из вида содержание речи, лишь бы опровергнуть меня. — Как тебе думать, был мой ответ, что я, хотя бы и действительно опровергал тебя, делал это для какой-нибудь другой причины, а не для испытания себя и слов своих, D. боясь, как бы, забывшись, не почесть себя знатоком того, что мне неизвестно! Снова утверждаю, что делаю это, то есть, исследываю предмет, преимущественно для себя, может быть, также — и для друзей своих. Разве ты не думаешь, что для всех людей — одно общее благо: иметь ясное понятие о каждой вещи, какова она? — О, в этом я совершенно уверен, Сократ, сказал он. — Будь же смелее, почтеннейший; отвечай на вопросы, как тебе кажется, не E. заботясь о том, кто будет опровергнут, — Критиас или Сократ; обращай внимание только на самую речь и смотри, к чему придет опровергнутый. — Хорошо, постараюсь, сказал он; потому что ты, кажется, говоришь дело. —
Итак скажи, продолжал я: как ты думаешь о рассудительности? — Я говорю, отвечал он, что рассудительность есть такое знание, которое, одно из всех, знает и себя и другие знания. — Не есть ли она также знание и незнания, спросил я, если ты называешь ее знанием знания? 167. — Конечно, сказал он. — Поэтому один только рассудительный будет знать сам себя и получит возможность испытать, что знает он, и чего нет, и таким же образом станет исследовать других, кто что́ знает и думает, что знает, и кто приписывает себе известное знание, а на самом деле не знает; из прочих же людей — никто. То есть, быть рассудительным, или рассудительность есть самознание, или знание того, что́ знаешь, и того, чего не знаешь. Это ли говоришь ты? — Это, отвечал он. — Так исследуем же опять сначала, в третий и последний B. раз[1]: — во-первых, возможно ли это, или нет?
————————————
- ↑ 167 A. В третий и последний раз, τὸ τρίτον τῷ Σωτῆρι. Schol. τὸ τρὶ-
