скажите мнѣ: намѣрены ли вы объявить всѣмъ объ этой мудрости, или думаете какъ иначе? — Для того-то мы и пріѣхали сюда, Сократъ, чтобы объявить о себѣ и учить, кто пожелаетъ учиться. — О, ручаюсь, что всѣ пожелаютъ, кто не B. знаетъ вашего искусства! Вотъ я первый, потомъ Клиніасъ, а тамъ Ктизиппъ и всѣ эти, сказалъ я, указывая на друзей Клиніаса. А они уже очутились вокругъ насъ: Ктизиппъ сперва сидѣлъ, кажется, далеко отъ Клиніаса; но когда Эвтидемъ, разговаривая со мною, наклонялся впередъ, потому что между нами былъ Клиніасъ, и заслонялъ его отъ Ктизиппа, C. онъ, желая смотрѣть на своего друга и вмѣстѣ слушать разговоръ, первый вскочилъ съ своего мѣста и сталъ противъ насъ. Потомъ его примѣру послѣдовали и другіе, обычные пріятели Клиніаса и друзья Эвтидема и Діонисіодора. На нихъ-то указалъ я Эвтидему и примолвилъ, что всѣ они готовы учиться. Въ самомъ дѣлѣ, какъ Ктизиппъ, такъ и прочіе изъявили сильное желаніе и въ одинъ голосъ просили его D. показать опытъ своей мудрости.
Тогда я сказалъ: Эвтидемъ и Діонисіодоръ! какъ хотите, а надобно и ихъ удовлетворить, и для меня сдѣлать это. Показать себя во многомъ дѣло конечно не малое; но скажите мнѣ по крайней мѣрѣ: того ли только, кто убѣжденъ, что должно у васъ учиться, можете вы сдѣлать добрымъ человѣкомъ, или и того, кто еще не убѣжденъ, потому что вовсе не E. почитаетъ добродѣтели предметомъ науки, а васъ ея учителями? то-есть, къ вашему ли искусству, или къ иному какому-нибудь, относится также знаніе убѣдить человѣка, что добродѣтель изучима и что вы именно тѣ люди, у которыхъ можно научиться ей самымъ лучшимъ образомъ? — Точно къ нашему, Сократъ, отвѣчалъ Діонисіодоръ. — По этому вы лучше, нежели кто-либо изъ современниковъ, можете расположить 275. къ философіи и добродѣтели?[1] — Думаемъ-таки, Со-
- ↑ Надобно замѣтить, что Сократъ не допускалъ различія между философіею и добродѣтелію: любить мудрость, по его мнѣнію, значило любить добродѣтель; — теорія и практика у него должны были сливаться въ одну жизнь
скажите мне: намерены ли вы объявить всем об этой мудрости, или думаете как иначе? — Для того-то мы и приехали сюда, Сократ, чтобы объявить о себе и учить, кто пожелает учиться. — О, ручаюсь, что все пожелают, кто не B. знает вашего искусства! Вот я первый, потом Клиниас, а там Ктизипп и все эти, сказал я, указывая на друзей Клиниаса. А они уже очутились вокруг нас: Ктизипп сперва сидел, кажется, далеко от Клиниаса; но когда Эвтидем, разговаривая со мною, наклонялся вперед, потому что между нами был Клиниас, и заслонял его от Ктизиппа, C. он, желая смотреть на своего друга и вместе слушать разговор, первый вскочил со своего места и стал против нас. Потом его примеру последовали и другие, обычные приятели Клиниаса и друзья Эвтидема и Дионисиодора. На них-то указал я Эвтидему и примолвил, что все они готовы учиться. В самом деле, как Ктизипп, так и прочие изъявили сильное желание и в один голос просили его D. показать опыт своей мудрости.
Тогда я сказал: Эвтидем и Дионисиодор! как хотите, а надобно и их удовлетворить, и для меня сделать это. Показать себя во многом дело конечно не малое; но скажите мне по крайней мере: того ли только, кто убежден, что должно у вас учиться, можете вы сделать добрым человеком, или и того, кто еще не убежден, потому что вовсе не E. почитает добродетели предметом науки, а вас её учителями? то есть, к вашему ли искусству, или к иному какому-нибудь, относится также знание убедить человека, что добродетель изучима и что вы именно те люди, у которых можно научиться ей самым лучшим образом? — Точно к нашему, Сократ, отвечал Дионисиодор. — Поэтому вы лучше, нежели кто-либо из современников, можете расположить 275. к философии и добродетели?[1] — Думаем-таки, Со-
————————————
- ↑ Надобно заметить, что Сократ не допускал различия между философиею и добродетелию: любить мудрость, по его мнению, значило любить добродетель; — теория и практика у него должны были сливаться в одну жизнь
