Но кого надобно почитать главными его врагами? По прямымъ указаніямъ Платонова Эвтидема, то были логографы, образовавшіеся подъ вліяніемъ Антифона и Горгіаса. Извѣстно, что Антифонъ Рамнузійскій первый началъ писать судебныя рѣчи и продавать ихъ людямъ, имѣвшимъ какое нибудь тяжебное дѣло[1]. Логографы обладали поверхностными понятіями о философіи, но гордились своимъ ремесломъ: они почитали себя важными политическими мужами, а ученіе Сократа, великаго философа своего времени, смѣшивали съ пустыми, утонченными умствованіями софистовъ. Изъ такихъ-то логографовъ одинъ разговаривалъ съ Критономъ и произносилъ нелѣпые отзывы о философіи вообще, и въ частности — о лучшемъ преподавателѣ ея, Сократѣ. Ученые многократно изслѣдывали, на кого именно изъ логографовъ Платонъ мѣтитъ въ своемъ Эвтидемѣ. Гейндорфъ и Шлейермахеръ думаютъ видѣть здѣсь Исократа: но онъ совсѣмъ не былъ противникомъ Сократовой философіи; по крайней мѣрѣ Платонъ въ своемъ Федрѣ[2] отзывается о немъ съ похвалою. Равно нельзя разумѣть тутъ и Лизіаса, какъ полагаетъ Grön van Prinsterer[3]. Платонъ, правда, замѣчаетъ въ немъ недостатокъ философскаго образованія; но отнюдь не обвиняетъ его въ клеветѣ на Сократа. По мнѣнію Винкельмана[4], то былъ Тразимахъ Халкидонскій: но и онъ, судя по изображенію его въ первой книгѣ Государства, не презиралъ философіи, подобно выставленному въ Эвтидемѣ логографу. Наконецъ Саупій[5], упоминаемымъ здѣсь логографомъ почитаетъ Ѳеодора Византійскаго, который въ Федрѣ (p. 266. E.) называется λογοδαίδαλος а по Эвтидему (p. 305. E.), будто бы имѣетъ въ виду τά εἰκότα τοῦ λόγου, свойства
- ↑ См. Quintil. instit. III. 1, 11. Ammian. Marcell. 30. 4. personatus Plutarch. Vitt. decem oratorr. p. 307. ed. Reisk.
- ↑ Phaedr. p. 279. D.
- ↑ Prosopogr. Plat. p. 117.
- ↑ Prolegg. p. XXXIV. sqq.
- ↑ Zimmerm. Mus. stud. antiquitt. a 1835. № 50.
Но кого надобно почитать главными его врагами? По прямым указаниям Платонова Эвтидема, то были логографы, образовавшиеся под влиянием Антифона и Горгиаса. Известно, что Антифон Рамнузийский первый начал писать судебные речи и продавать их людям, имевшим какое-нибудь тяжебное дело[1]. Логографы обладали поверхностными понятиями о философии, но гордились своим ремеслом: они почитали себя важными политическими мужами, а учение Сократа, великого философа своего времени, смешивали с пустыми, утонченными умствованиями софистов. Из таких-то логографов один разговаривал с Критоном и произносил нелепые отзывы о философии вообще, и в частности — о лучшем преподавателе её, Сократе. Ученые многократно исследывали, на кого именно из логографов Платон метит в своем Эвтидеме. Гейндорф и Шлейермахер думают видеть здесь Исократа: но он совсем не был противником Сократовой философии; по крайней мере Платон в своем Федре[2] отзывается о нём с похвалою. Равно нельзя разуметь тут и Лизиаса, как полагает Grön van Prinsterer[3]. Платон, правда, замечает в нём недостаток философского образования; но отнюдь не обвиняет его в клевете на Сократа. По мнению Винкельмана[4], то был Тразимах Халкидонский: но и он, судя по изображению его в первой книге Государства, не презирал философии, подобно выставленному в Эвтидеме логографу. Наконец Саупий[5], упоминаемым здесь логографом почитает Феодора Византийского, который в Федре (p. 266. E.) называется λογοδαίδαλος а по Эвтидему (p. 305. E.), будто бы имеет в виду τά εἰκότα τοῦ λόγου, свойства
————————————
