Страница:Сочинения Платона (Платон, Карпов). Том 1, 1863.pdf/149

Эта страница была вычитана
116
ПРОТАГОРЪ.

я согласился бы въ томъ и другомъ; ты, основавшись на допущенныхъ мною положеніяхъ, могъ бы заключить, что, по моему сознанію, крѣпость есть мудрость. Между тѣмъ, допустивъ, что крѣпкіе сильны, я никакъ не могу допустить обратнаго 351. положенія, что сильные крѣпки: потому что сила и крѣпость — не одно и тоже; но первая, то-есть, сила, происходитъ и отъ знанія, и отъ изступленія, и отъ страсти, а крѣпость — отъ природы и хорошаго питанія тѣла. Равно и въ настоящемъ случаѣ, смѣлость и мужество — не одно и тоже. Естественно, что мужественные бываютъ смѣлы; но не всѣ смѣлые мужественны: потому что смѣлость происходитъ и отъ B. искусства, и отъ гнѣва, и отъ изступленія, такъ же какъ и сила; а мужество — отъ природы и хорошаго питанія души.

Думаешь ли[1], Протагоръ, спросилъ я, что одни живутъ хорошо, а другіе худо? — Подтвердилъ. — Хорошо ли живетъ тотъ, кто проводитъ жизнь среди непріятностей и страданій? — Нѣтъ, сказалъ онъ. — А кто, проживши вѣкъ пріятно, наконецъ умеръ, тотъ хорошо ли жилъ, по твоему мнѣнію? — Хорошо, отвѣчалъ онъ. — Слѣдовательно жить пріятно, значитъ жить хорошо? а жить непріятно, значитъ жить не хорошо? C. — Безъ сомнѣнія, если только жизнь находила удовольствіе въ прекрасномъ. — Какъ же, Протагоръ? Не почитаешь ли и ты, подобно многимъ другимъ, нѣкоторыхъ пріятностей зломъ, а нѣкоторыхъ непріятностей — добромъ? Я говорю вотъ что: отъ того ли нѣчто не добро, отъ чего пріятно, если отсюда не произойдетъ ничего другаго? И равнымъ образомъ, отъ того ли что нибудь не зло, отъ чего непріятно? — Не знаю, Сократъ, сказалъ онъ, такъ же ли прямо, какъ ты

  1. Начинающееся здѣсь разсужденіе направлено къ опроверженію Протагора, который на томъ основаніи, что мужество часто замѣчается въ людяхъ самыхъ глупыхъ и несправедливыхъ, почиталъ эту добродѣтель отличною отъ всѣхъ прочихъ. Сократъ учитъ, что никто по своей волѣ не стремится къ страшному и опасному; а потому мужество соединено съ знаніемъ, равно какъ трусость съ незнаніемъ. Если же мужество состоитъ въ знаніи, то этимъ, очевидно, отвергается мнѣніе тѣхъ, которые мужественныхъ находятъ и между невѣждами.
Тот же текст в современной орфографии

я согласился бы в том и другом; ты, основавшись на допущенных мною положениях, мог бы заключить, что, по моему сознанию, крепость есть мудрость. Между тем, допустив, что крепкие сильны, я никак не могу допустить обратного 351. положения, что сильные крепки: потому что сила и крепость — не одно и тоже; но первая, то есть, сила, происходит и от знания, и от исступления, и от страсти, а крепость — от природы и хорошего питания тела. Равно и в настоящем случае, смелость и мужество — не одно и тоже. Естественно, что мужественные бывают смелы; но не все смелые мужественны: потому что смелость происходит и от B. искусства, и от гнева, и от исступления, так же как и сила; а мужество — от природы и хорошего питания души.

Думаешь ли[1], Протагор, спросил я, что одни живут хорошо, а другие худо? — Подтвердил. — Хорошо ли живет тот, кто проводит жизнь среди неприятностей и страданий? — Нет, сказал он. — А кто, проживши век приятно, наконец умер, тот хорошо ли жил, по твоему мнению? — Хорошо, отвечал он. — Следовательно жить приятно, значит жить хорошо? а жить неприятно, значит жить не хорошо? C. — Без сомнения, если только жизнь находила удовольствие в прекрасном. — Как же, Протагор? Не почитаешь ли и ты, подобно многим другим, некоторых приятностей злом, а некоторых неприятностей — добром? Я говорю вот что: от того ли нечто не добро, от чего приятно, если отсюда не произойдет ничего другого? И равным образом, от того ли что-нибудь не зло, от чего неприятно? — Не знаю, Сократ, сказал он, так же ли прямо, как ты

————————————

  1. Начинающееся здесь рассуждение направлено к опровержению Протагора, который на том основании, что мужество часто замечается в людях самых глупых и несправедливых, почитал эту добродетель отличною от всех прочих. Сократ учит, что никто по своей воле не стремится к страшному и опасному; а потому мужество соединено со знанием, равно как трусость с незнанием. Если же мужество состоит в знании, то этим, очевидно, отвергается мнение тех, которые мужественных находят и между невеждами.