Говорю, что я болѣе тебя радъ бы слѣдовать за этими скороходами; но право не могу. Если же тебѣ угодно видѣть меня и Крисона въ равномъ бѣгѣ; то проси послѣдняго о снисхожденіи, потому что я-то не въ состояніи бѣжать скоро, а онъ можетъ — медленно. Равнымъ образомъ, если ты желаешь слышать меня и Протагора; то проси послѣдняго, чтобы онъ отвѣчалъ столь же кратко, какъ прежде, и прямо на вопросъ: а иначе какой будетъ образъ разговора? B. Разговорное собесѣдованіе, по моему мнѣнію, отлично отъ народной рѣчи. — Но видишь, Сократъ, сказалъ онъ, Протагору-то кажется справедливымъ разговаривать, какъ онъ хочетъ, а тебѣ, какъ ты хочешь.
Ты не такъ говоришь, Калліасъ, возразилъ Алкивіадъ: Сократъ сознается, что онъ неспособенъ къ длиннословію, C. и въ этомъ уступаетъ Протагору; но для меня было бы удивительно, если бы онъ уступилъ кому нибудь изъ людей въ умѣньи весть разговоръ, или давать и принимать вопросы. Если и Протагоръ призна́ется, что онъ ниже Сократа въ разговорѣ; то для послѣдняго и довольно: когда же онъ но согласится съ этимъ, — пусть разговариваетъ, вопрошая и отвѣчая, а не растягиваетъ рѣчи послѣ каждаго вопроса, какъ бы уклоняясь отъ предмета и прямаго рѣшенія; пусть не D. распложаетъ ея до того, пока многіе изъ слушателей забудутъ, о чемъ говорено было. Впрочемъ я ручаюсь, что Сократъ не забывчивъ, хоть шутя и говоритъ, будто не можетъ помнить. Итакъ, по мнѣ, онъ правъ: пусть каждый объявитъ свое мнѣніе.
Послѣ Алкивіада говорилъ, кажется, Критіасъ: Продикъ и Иппіасъ! сказалъ онъ, Калліасъ, по видимому, слишкомъ на сторонѣ Протагора, а Алкивіадъ всегда упоренъ въ своихъ мысляхъ: напротивъ мы, не присоединяясь ни къ E. Сократу, ни къ Протагору, должны просить обоихъ, чтобы они не прекращали своей бесѣды на срединѣ. — На это Продикъ 337. отвѣчалъ: Ты хорошо говоришь, Критіасъ. Слушатели, присутствующіе при такихъ разсужденіяхъ, должны быть, по отношенію къ обоимъ разговаривающимъ лицамъ, общими,
Говорю, что я более тебя рад бы следовать за этими скороходами; но право не могу. Если же тебе угодно видеть меня и Крисона в равном беге; то проси последнего о снисхождении, потому что я-то не в состоянии бежать скоро, а он может — медленно. Равным образом, если ты желаешь слышать меня и Протагора; то проси последнего, чтобы он отвечал столь же кратко, как прежде, и прямо на вопрос: а иначе какой будет образ разговора? B. Разговорное собеседование, по моему мнению, отлично от народной речи. — Но видишь, Сократ, сказал он, Протагору-то кажется справедливым разговаривать, как он хочет, а тебе, как ты хочешь.
Ты не так говоришь, Каллиас, возразил Алкивиад: Сократ сознается, что он неспособен к длиннословию, C. и в этом уступает Протагору; но для меня было бы удивительно, если бы он уступил кому-нибудь из людей в уменьи весть разговор, или давать и принимать вопросы. Если и Протагор призна́ется, что он ниже Сократа в разговоре; то для последнего и довольно: когда же он но согласится с этим, — пусть разговаривает, вопрошая и отвечая, а не растягивает речи после каждого вопроса, как бы уклоняясь от предмета и прямого решения; пусть не D. распложает её до того, пока многие из слушателей забудут, о чём говорено было. Впрочем я ручаюсь, что Сократ не забывчив, хоть шутя и говорит, будто не может помнить. Итак, по мне, он прав: пусть каждый объявит свое мнение.
После Алкивиада говорил, кажется, Критиас: Продик и Иппиас! сказал он, Каллиас, по-видимому, слишком на стороне Протагора, а Алкивиад всегда упорен в своих мыслях: напротив мы, не присоединяясь ни к E. Сократу, ни к Протагору, должны просить обоих, чтобы они не прекращали своей беседы на средине. — На это Продик 337. отвечал: Ты хорошо говоришь, Критиас. Слушатели, присутствующие при таких рассуждениях, должны быть, по отношению к обоим разговаривающим лицам, общими,
