подалъ бы мнѣніе? одинакое со мною, или не одинакое? — Одинакое, сказалъ онъ. — По этому, я отвѣчалъ бы вопрошающему, что правда есть — быть справедливымъ: вѣрно и ты сказалъ бы тоже? — Да. — Потомъ, если бы онъ спросилъ насъ: вы такъ же думаете и о святости? мы сказали бы, что D. такъ же? — Конечно. — То есть, вы называете и ее чѣмъ-то? продолжалъ бы онъ. Что отвѣчали бы мы: да, или нѣтъ? — Да, сказалъ Протагоръ. — Но это самое нѣчто, по своей природѣ, свято или не свято? Такой вопросъ возбудилъ бы во мнѣ досаду, и я отвѣчалъ бы вопрошателю: скажи лучше, добрый человѣкъ, что едва-ли что нибудь можетъ быть свято, если не свята самая святость. А ты что сказалъ бы ему? E. не то же ли самое? — Безъ сомнѣнія, то самое. — Но представь, что послѣ этого онъ дѣлаетъ намъ новый вопросъ: какъ же вы недавно говорили? — впрочемъ, можетъ быть, я не разслушалъ? — Вы, кажется, говорили, будто части добродѣтели такъ относятся[1] между собою, что одна изъ нихъ не такова, какъ другая? — Я отвѣчалъ бы, что онъ все разслушалъ, кромѣ того, что будто и я утверждалъ тоже самое: утверждалъ Протагоръ, а я только спрашивалъ. И такъ, справедливо ли бы сказалъ онъ это, Протагоръ? Ты вѣдь говорилъ, 331. что одна часть добродѣтели не такова, какъ другая?
- ↑ Опроверженіе Протагорова мнѣнія объ особенности и несходствѣ добродѣтелей производится, очевидно, чрезъ подведеніе ихъ подъ обыкновенный законъ математическаго уравненія, на томъ основаніи, что всякая добродѣтель тожественна сама съ собою. P—p. S—s. Какъ скоро Протагоръ допустилъ каждое изъ этихъ тожественныхъ отношеній, чего не допустить конечно было невозможно, — Сократъ тотчасъ поставляетъ ихъ въ пропорцію P—p = S—s, и такимъ образомъ полагаетъ основаніе для заключенія, что P—S = p—s, и такъ далѣе, то есть, что правда свята, а святость праведна, и что слѣдовательно ни одна добродѣтель не бываетъ безъ другой. Очевидно что этотъ способъ опроверженія — тоже формальный, и Сократъ, говоря противъ Протагора, пользуется собственнымъ его оружіемъ. Разсуждая объ отношеніи добродѣтели, Протагоръ дѣйствительно противорѣчитъ самому себѣ. Но его противорѣчіе состоитъ въ томъ, что сперва всѣ добродѣтели понялъ онъ, какъ части одной, (p. 329 C), а потомъ допустилъ, что ни одна изъ нихъ не такова, какъ другая (p. 330 B), и такимъ образомъ погрѣшилъ противъ аксіомы, что части, имѣющія отношеніе къ цѣлому, какъ части, необходимо должны быть въ отношеніи и между собою.
подал бы мнение? одинаковое со мною, или не одинаковое? — Одинаковое, сказал он. — Поэтому, я отвечал бы вопрошающему, что правда есть — быть справедливым: верно и ты сказал бы тоже? — Да. — Потом, если бы он спросил нас: вы так же думаете и о святости? мы сказали бы, что D. так же? — Конечно. — То есть, вы называете и ее чем-то? продолжал бы он. Что отвечали бы мы: да, или нет? — Да, сказал Протагор. — Но это самое нечто, по своей природе, свято или не свято? Такой вопрос возбудил бы во мне досаду, и я отвечал бы вопрошателю: скажи лучше, добрый человек, что едва ли что-нибудь может быть свято, если не свята самая святость. А ты что сказал бы ему? E. не то же ли самое? — Без сомнения, то самое. — Но представь, что после этого он делает нам новый вопрос: как же вы недавно говорили? — впрочем, может быть, я не расслушал? — Вы, кажется, говорили, будто части добродетели так относятся[1] между собою, что одна из них не такова, как другая? — Я отвечал бы, что он всё расслушал, кроме того, что будто и я утверждал тоже самое: утверждал Протагор, а я только спрашивал. Итак, справедливо ли бы сказал он это, Протагор? Ты ведь говорил, 331. что одна часть добродетели не такова, как другая?
————————————
- ↑ Опровержение Протагорова мнения об особенности и несходстве добродетелей производится, очевидно, чрез подведение их под обыкновенный закон математического уравнения, на том основании, что всякая добродетель тожественна сама с собою. P—p. S—s. Как скоро Протагор допустил каждое из этих тожественных отношений, чего не допустить конечно было невозможно, — Сократ тотчас поставляет их в пропорцию P—p = S—s, и таким образом полагает основание для заключения, что P—S = p—s, и так далее, то есть, что правда свята, а святость праведна, и что следовательно ни одна добродетель не бывает без другой. Очевидно что этот способ опровержения — тоже формальный, и Сократ, говоря против Протагора, пользуется собственным его оружием. Рассуждая об отношении добродетели, Протагор действительно противоречит самому себе. Но его противоречие состоит в том, что сперва все добродетели понял он, как части одной, (p. 329 C), а потом допустил, что ни одна из них не такова, как другая (p. 330 B), и таким образом погрешил против аксиомы, что части, имеющие отношение к целому, как части, необходимо должны быть в отношении и между собою.
