м-ымъ формальнымъ элементомъ мышленія, съ формами связывающаго мышленія, обусловливающими самую возможность судить и познавать.
Но мнѣнію Платона, содержаніе нашего внутренняго и внѣшняго опыта образуется подъ формою сущаго, движенія, покоя, тожества и различія; все оно по необходимости вкладывается въ эти именно формы, которыя черезъ то и устанавливаютъ взаимоотношеніе и общность между элементами, изъ которыхъ слагается наше знаніе. Все содержаніе мышленія распредѣляется согласно указаннымъ опредѣленіямъ, связывается такимъ формальнымъ принципомъ нашего духа, объединяется имъ. Въ силу своего формирующаго свойства, эти опредѣленія чистой мысли служатъ для насъ тѣми необходимыми точками зрѣнія, которыми мы руководствуемся при обсужденіи существующаго; подъ ихъ угломъ мы строимъ опредѣленія для всего, ими мы нормируемъ весь матеріалъ опыта, почему каждый актъ сужденія, въ концѣ концовъ, въ основѣ своей скрываетъ какое-либо изъ такихъ понятій. Отъ нихъ мы исходимъ въ сужденіи и къ нимъ же приходимъ, такъ какъ другихъ формъ мышленія, обладающихъ столь же абсолютнымъ и необходимымъ характеромъ, мы не имѣемъ.
Отсюда ясно, что. все наше знаніе уже обусловлено напередъ идеями сущаго, движенія, покая и пр., отъ чего эти идеи становятся опорными пунктами, твердымъ неизмѣннымъ базисомъ, на которомъ мы должны воздвигать наше знаніе.
Если эти "главные роды“ перевести на языкъ онтологіи, то они здѣсь будутъ, какъ мы знаемъ, тѣми самими общими законами, которые необходимо опредѣляютъ все существующее, въ его частяхъ и цѣломъ. Они, если можно такъ выразиться, подложены подъ мірозданіе, къ нимъ приводятся, въ концѣ концовъ, остальные законы, которые суть только частные случаи, слѣдствія, болѣе или менѣе широкаго характера, этихъ основныхъ законовъ.
Почему мы каждому представленію, каждому понятію неизмѣнно и безусловно усвояемъ опредѣленія сущаго, движенія и пр.? Да потому, что такъ оно есть и въ истинной дѣйствительности, т. е. во всемъ томъ, что существуетъ самобытно, независимо отъ каждаго мыслящаго субъекта. Все, что только ни есть, а сюда входитъ и наше мышленіе со всѣмъ своимъ строемъ, обусловливается съ абсолютною необходимостью законами сущаго, движенія, покоя и пр.,
м-ым формальным элементом мышления, с формами связывающего мышления, обусловливающими самую возможность судить и познавать.
Но мнению Платона, содержание нашего внутреннего и внешнего опыта образуется под формою сущего, движения, покоя, тожества и различия; всё оно по необходимости вкладывается в эти именно формы, которые через то и устанавливают взаимоотношение и общность между элементами, из которых слагается наше знание. Всё содержание мышления распределяется согласно указанным определениям, связывается таким формальным принципом нашего духа, объединяется им. В силу своего формирующего свойства, эти определения чистой мысли служат для нас теми необходимыми точками зрения, которыми мы руководствуемся при обсуждении существующего; под их углом мы строим определения для всего, ими мы нормируем весь материал опыта, почему каждый акт суждения, в конце концов, в основе своей скрывает какое-либо из таких понятий. От них мы исходим в суждении и к ним же приходим, так как других форм мышления, обладающих столь же абсолютным и необходимым характером, мы не имеем.
Отсюда ясно, что. всё наше знание уже обусловлено наперед идеями сущего, движения, покая и пр., от чего эти идеи становятся опорными пунктами, твердым неизменным базисом, на котором мы должны воздвигать наше знание.
Если эти "главные роды“ перевести на язык онтологии, то они здесь будут, как мы знаем, теми самими общими законами, которые необходимо определяют всё существующее, в его частях и целом. Они, если можно так выразиться, подложены под мироздание, к ним приводятся, в конце концов, остальные законы, которые суть только частные случаи, следствия, более или менее широкого характера, этих основных законов.
Почему мы каждому представлению, каждому понятию неизменно и безусловно усвояем определения сущего, движения и пр.? Да потому, что так оно есть и в истинной действительности, т. е. во всём том, что существует самобытно, независимо от каждого мыслящего субъекта. Всё, что только ни есть, а сюда входит и наше мышление со всем своим строем, обусловливается с абсолютною необходимостью законами сущего, движения, покоя и пр.,
