Страница:Собрание сочинений Эдгара Поэ (1896) т.2.djvu/184

Эта страница была вычитана


pier[1] — Безполезно прибавлять что-нибудь: — герцогъ испустилъ духъ въ пароксизмѣ отвращенія.

* * *

— Ха! ха! ха! — произнесъ его свѣтлость на третій день послѣ своей смерти.

— Хе! хе! хе! — тихонько подхватилъ чортъ, напуская на себя высокомѣрный видъ.

— Вы, конечно, шутите, — возразилъ де-Л’Омлетъ. — Я грѣшилъ, — c’est vrai — но, милѣйшій мой, послушайте, — вѣдь не думаете же вы серьезно привести въ исполненіе такую… такую… варварскую угрозу?

— Что? — возразилъ его величество, — вставай, сударь, раздѣвайся?

— Раздѣваться!.. это очень мило!.. нѣтъ, сударь, я не стану раздѣваться. Кто вы такой, позвольте васъ спросить?.. чтобы я, герцогъ де-Л’Омлетъ, принцъ де-Фуа-Гра, авторъ «Мазуркіады» и членъ Академіи, сталъ по вашему требованію снимать прелестнѣйшія понталоны, когда-либо сшитыя Бурдономъ, изящнѣйшій robe de chambre, когда-либо изготовленный Ромберомъ, — не говоря уже о необходимости развивать волосы, не говоря о затрудненіи снимать перчатки!

— Кто я такой?.. да, правда!.. Я — Вельзевулъ, князь мухъ. Сейчасъ я вытащилъ тебя изъ гроба розоваго дерева, выложеннаго слоновой костью. Тебя надушили самыми курьезными духами и упаковали точно въ багажъ. Беліалъ — мой инспекторъ кладбищъ — отправилъ тебя ко мнѣ. Панталоны, которыя, по твоимъ словамъ, сшиты Бурдономъ, — просто, пара отличныхъ полотняныхъ кальсонъ, а robe de chambre — огромнѣйшій саванъ.

— Милостивый государь! — возразилъ герцогъ, — меня нельзя оскорблять безнаказанно!.. Милостивый государь! Я разсчитаюсь съ вами за это оскорбленіе при первомъ удобномъ случаѣ! — Вы еще услышите обо мнѣ, милостивый государь!.. Пока, au revoir!.. — Съ этими словами герцогъ раскланялся и хотѣлъ уйти, но какой-то господинъ остановилъ его въ прихожей и заставилъ вернуться. Его свѣтлость протеръ глаза, зѣвнулъ, пожалъ плечами, задумался. Убѣдившись, что это онъ самъ, а не кто другой, герцогъ окинулъ взоромъ окружающую обстановку.

Зала была великолѣпная. Самъ де-Л’Омлетъ нашелъ ее bien comme il faut. Она поражала не столько длиной и шириной, сколько высотой. Потолка не было рѣшительно никакого, а вмѣсто него

  1. „О ужасъ! — собака! — Батистъ! птица! ахъ, Боже мой! ты обнажилъ отъ перьевъ эту скромную птицу и подалъ ее безъ бумаги!“