ромъ свела съ ума моего злополучнаго друга. Въ то самое время, когда эти безумныя мысли съ особенною силой овладѣли мной, собака снова принялась лаять. Въ первый разъ ея лай былъ, очевидно, результатомъ каприза или рѣзвости, но теперь въ немъ слышались болѣе серьезныя и злобныя ноты. Юпитеръ попытался было снова связать ей морду, но собака оказала отчаянное сопротивленіе и, бросившись въ яму, принялась рыть землю лапами. Вскорѣ она откопала груду человѣческихъ костей, — два полныхъ скелета, среди которыхъ валялось нѣсколько металлическихъ пуговицъ и остатки истлѣвшей шерстяной ткани. Два—три удара заступомъ отрыли лезвіе большого испанскаго ножа, потомъ нѣсколько золотыхъ и серебряныхъ монетъ.
При видѣ ихъ Юпитеръ не могъ удержаться отъ радостнаго восклицанія, но лицо Леграна омрачилось. Какъ бы то ни было, онъ просилъ насъ продолжать работу, и не успѣлъ окончить свои слова, какъ я споткнулся и упалъ, зацѣпивъ ногою за желѣзное кольцо, полузарытое въ землѣ.
Теперь мы съ жаромъ принялись за работу, и никогда еще я не испытывалъ такого возбужденія. Вскорѣ мы вырыли продолговатый деревянный сундукъ, удивительно хорошо сохранившійся и твердый какъ камень, — очевидно, дерево было пропитано какимъ-нибудь веществомъ — можетъ быть, двухлористою ртутью. Сундукъ имѣлъ три съ половиной фута въ длину, три фута въ ширину, и два съ половиной высоты. Онъ былъ окованъ желѣзными полосами, перекрещивавшимися въ видѣ сѣти. Съ каждой стороны было по три желѣзныхъ кольца, всего шесть, такъ что шесть человѣкъ могли бы взяться за него. Наши соединенныя усилія могли только чуть-чуть передвинуть этотъ ящикъ. Мы тотчасъ убѣдились, что не справимся съ такой тяжестью. Къ счастію, онъ былъ запертъ только двумя задвижками. Мы отодвинули ихъ, дрожа какъ въ лихорадкѣ. Несчетное сокровище открылось передъ нами. Когда мы направили на сундукъ наши фонари, груда золота н драгоцѣнныхъ камней засверкала почти нестерпимымъ блескомъ.
Не берусь передать мои чувства при видѣ этого зрѣлища. Изумленіе, конечно, господствовало надъ всѣми остальными. Легранъ, казалось, изнемогалъ отъ волненія и почти ничего не говорилъ. Лицо Юпитера сначала покрылось смертельною блѣдностью, насколько это возможно для негра. Онъ былъ точно громомъ пораженъ. Потомъ онъ бросился на колѣни передъ ящикомъ и засунулъ руки по локоть въ груду золота, точно наслаждаясь этимъ ощущеніемъ. Наконецъ, перевелъ духъ и воскликнулъ, обращаясь къ самому себѣ:
— И все это золотой жукъ! милый золотой жукъ! бѣдный зо-
